- О чем вы, папенька? – выдавила я из себя так же вежливо и невинно.  Полагалось еще и смиренно голову опустить, а я не могла, мне казалось, что так я дам ему знать, что сломалась, позволила распоряжаться своей волей -так было в большинстве семей вокруг, но не в моей и не со мной.

- Если бы ты родилась мальчиком, все было бы иначе, - со вздохом сообщил он.

Это я тоже знала и давно. Он отставной офицер, полковник, очень хотел иметь сына, а не двух дочерей, но мама не подарила ему такого счастья и умерла, когда Лисе не исполнилось  и двух лет от пневмонии, оставив нас на воспитание этого бесчувственного мужчины.

Он женился во второй раз, из холодного расчета, чтобы было кому нас вырастить и чтобы было кому родить желаемого наследника. Однако, и тут судьба сыграла с ним злую шутку: мрачная  и хладнокровная Милена не была способна родить и выносить здорового ребенка, и в обоих случаях она рожала мертвых младенцев и сама едва тоже не отдала богу душу.

Наверное, он смирился с  тем, что у него не будет сына, но всю свою желчь и разочарование неизменно выливал на нас с Алиской, чаще на меня, потому что я была старше, выносливей, упрямей и непокорной.

- Я не виновата в том, что у вас нет наследника! – бросила ему в лицо и почти с удовольствием отметила ярость в его глазах, для него напоминание о собственной ущербности было крайне неприятным.

- Хватит! Ты слишком много говоришь, - угрожающе произнес он, и я немного опустила взгляд, почувствовав, как сгущаются тучи над моей головой.

- Если ты еще хоть раз попытаешься испортить мои планы, клянусь, я возьму свой ремень… - он замолчал на несколько мгновений, а я даже не шелохнулась, я умела терпеть боль и давно уже не кричала, когда меня били.

- И не оставлю ни одного живого места на теле твоей горячо любимой сестрицы! – закончил свою фразу он.

Сердце в груди сжалось,  я вздернула подбородок и опалила его яростным взглядом, который встретился с его насмешливым и бездушным. Я знала, он так и сделает: накажет ее вместо меня, потому что только так ему удавалось добраться до моего сердце и ранить меня, заставить ненавидеть не только его, но и себя саму.

Лиса боялась боли, боялась крови, боялась одного вида отцовского ремня. Она не умела выносить это и, если он наказывал ее, истошные и жалобные крики разносились по всей усадьбе, заставляя меня биться головой о стенку и затыкать уши от бессилия, потому что будучи запертой в собственно спальне я ничем не могла ей помочь и не могла остановить его.

Он нечасто это делал, только тогда когда считал, что я заслуживаю особого наказания, но она помнила эту боль подолгу: месяцами, а то и годами, хотя ее спину он еще не украсил такими шрамами как мою.

- Не надо трогать ее, она никогда не перечила вашей воле, отец! И я… тоже больше не стану! – сказала ему то, что он так хотел услышать. Изо всех сил старалась не показать как страшно мне от одной мысли, что он может так поступить с ней снова.

Вырвалась из мрачных воспоминаний и посмотрела на свою притихшую сестренку, конечно, об угрозах отца я ей ничего не говорила, она итак боялась его до смерти.

- Поедем на бал! – спокойно ответила я и направилась к выходу.

- Но как же я … если он отдаст тебя кому-нибудь, - голосом полным ужаса прошептала Алиса.

А я застыла на месте, не в силах даже повернуться к ней лицом, кусая губы – а я не знала, что делать тогда, не знала, как оставлю ее один на один с холодной и чужой женщиной и человеком, которого принято называть «папенькой».

- Этого не случится, я что-нибудь придумаю, ясно? Я не брошу тебя, Лисенок! – порывисто развернувшись и ухватив сестру за плечики, заглядывая ей в глаза, заставляя поверить в каждое слово.