Приплавив над конвертом свечу и придавив воск печатью, я поспешил передать свое послание посыльному.

Эрик должен был явиться этим вечером и мне не терпелось встретить друга, с которым мы не виделись уже несколько месяцев.

- Ваша светлость, к вам гость! – разбудил меня голос дворецкого.

- Чего стоишь, дурень, веди его сюда, да поживее! – в нетерпении я даже подскочил со своего места.

7. Глава 6

Эрик как всегда не мог угомониться: ему, видите ли, давно хотелось почувствовать себя на воле! Как будто раньше его кто-то в чем-то сильно ограничивал!

- Ты все еще надеешься научиться скакать быстрее меня? – с усмешкой спросил его.

Эрик тряхнул головой, отбрасывая в сторону челку, и с вызовом посмотрел на меня.

- О, да, я продолжаю верить, что твоя самоуверенность рано или поздно сыграет мне на руку! – после этого он пришпорил своего жеребца, а точнее сказать МОЕГО жеребца, выбранного для него еще перед завтраком, и умчался вперед.

Я раздраженно сплюнул в сторону и тоже рванул с места.

День сегодня выдался ясным и солнечным: казалось бы, идеальное время для прогулки, но я, в отличие от этого упрямого австрийца, все еще мучился с похмелья. Нет, вовсе не потому, что мой организм оказался слабее, чем у некоторых, просто Рик предпочитает ограничивать себя во всем подряд: в вине, тратах, даже в женщинах! Я же, напротив, привык ни в чем себе не отказывать!

И теперь мне приходилось страдать от надоедливой головной боли, неутолимой жажды и неуемной энергии моего приятеля.

Не прошло и недели, а он уже исследовал вдоль и поперек все здешние окрестности, перезнакомился с половиной моих крепостных и успел прочитать мне парочку нравоучительных лекций после того, как я неосторожно обмолвился при нем о том, что подумываю жениться на Кати.

«Ты с ума сошел? Зачем тебе эта взбалмошная и совершенно неприспособленная к семейной жизни девушка? Так хочется стать рогоносцем?»

В конечном итоге мы даже подрались, но быстро примирились, столкнувшись с тяжелыми последствиями первого похмелья, после празднования его приезда.

С тех пор он зарекся еще когда-нибудь столько пить, ну я назвал его слабаком.

Лошадь моя хорошо знала свое дело: не зря же я в свое время заплатил за нее кругленькую сумму, да и отец учил меня конной езде едва ли не с пеленок, так что далеко от меня оторваться ему все равно не удалось.

Свернув у ручья, Рик помчался резко влево, ловко перелетая через валежник и уворачиваясь от веток, а я так увлекся неожиданной погоней, раззадоренный бешеным азартом и желанием снова быть первым, что даже забыл о своем похмелье и не заметил, как мы оказались в чужих землях.

И, когда я уже приблизился к цели и должен был вот-вот одержать триумфальную победу, мой друг-австриец неожиданно остановил коня и соскочил на землю, вглядываясь куда-то вдаль.

- Какого лешего! – разозлился я.

- Надоело! – пожал плечами Рик.

- Здесь красиво, не находишь?

- Издеваешься? Поля - леса, леса и поля – что тут красивого и особенного? – моему разочарованию не было предела.

- Все потому, что в тебе не живет душа поэта, - усмехнулся он и снова посмотрел вдаль.

- Крестьяне? Твои? – спросил он, указывая на трудящихся впереди крепостных крестьянок, занимающихся прополкой барских угодий.

- Крестьяне, только не мои! Твоими стараниями мы забрели в чужое поместье! – ворчливо отозвался.

Рик словно и не слышал меня и спокойно направил лошадь вперед, явно намереваясь пообщаться с собравшейся публикой.

Я только раздраженно возвел глаза к небу и тоже спешился.

- Напомни мне потом, что я собирался придушить тебя, как только мы вернемся в усадьбу, и ты оставишь моего жеребца в конюшне.