– Будешь мыться со мной? – не то чтобы это её удивило.

– Конечно. Тебя это смущает?

– Меня уже вообще ничего не смущает, мой айт…

– Тогда держись, – он притянул её к себе, и его сильные ладони с длинными пальцами музыканта прошлись по её спине, скользнули по шее, нырнули в волосы.

Он плеснул шампуня на ладонь и намылил ей волосы, медленно массируя, при этом успел пару раз тронуть губами её губы, прижаться на мгновение и отстраниться… Это не мытье, и не спа, и не… это иначе называется!

– Я тоже хочу, – она налила шампуня на ладонь.

– Давай. Я не буду сопротивляться.

Это было чертовски приятно – вот так прикасаться, скользить, дотрагиваться и уворачиваться, брызгаться и смеяться, погружаться в мягкую ласковую воду, смывая мыльную пену, чтобы тут же снова сплестись в объятиях, и говорить какие-то глупости, и повиснуть на шее Данира, обхватив его ногами, и долго целоваться, прижимаясь спиной к тёплым мокрым камням.

Потом они занимались любовью на одеялах возле бассейна, и Катя боялась прогнать это зыбкое, такое волшебное ощущение нереальности происходящего. Да, всё закончится… потом. Или никогда…

– Где ты был раньше, Данир?..

– С тобой. Я давно с тобой, ты просто не знала.

– А давай здесь жить? Это же райское место. Сюда точно никто не придёт?

– Мы вернёмся сюда ещё, – она слышала его улыбку, – нам никто не помешает, не беспокойся. Ни в коем случае.

Кажется, он удивился, услышав негромкий волчий рык снаружи, из-за полога – так был уверен, что не помешают?

– Подожди меня. Узнаю, в чём дело, – и, быстро одевшись, вышел.

Катя села, обхватив колени руками, потрясла головой, приходя в себя. Что случилось? Хорошо бы ему не пришлось опять вытаскивать кого-то из расщелины…

Нет. То происшествие было чем-то совсем простым и так хорошо закончилось – подсказал ей внутренний голос. Недавно к Даниру приходили люди, чтобы переложить на него какие-то проблемы – значит, теперь ситуация может быть сложнее. Точнее, не может быть, а будет, уже есть – там, снаружи, что-то происходит.

Она встала, завернулась в простыню – вдруг кто-то заглянет, – и стала разбирать и расчесывать подсохшие волосы, мысленно поблагодарив «слуг из Манша», которые не забыли доставить сюда и расчески, и какие-то щеточки и флаконы – неважно, зачем всё это, но ура расчёске! Она была готова, когда вернулся Данир – одета и с заплетёнными в косу волосами.

Он одобрительно кивнул. И был точно встревожен, смотрел с сомнением. Она поняла верно – что-то произошло.

– Нам придётся кое-с-кем поговорить, моя. Не пугайся. Не хочу оставлять тебя, поэтому пойдёшь со мной. Просто постоишь за моей спиной.

– Данир?..

– Надо разобрать дело. Суд старост все решил, но… Короче, я последняя инстанция и не могу отказать. Ты теперь жена айта этих земель, поэтому лучше будь в курсе, – он был смущён, недоволен, это Катя видела ясно.

– Что-то очень неприятное, да?

– За некоторые проступки тут принято наказывать. Как и всюду. Просто бывают разные границы дозволенного и разные наказания.

– Ты готовишь меня к чему-то совсем гадостному, да?..

– Прости, – он взял из кучи вещей и набросил ей на плечи длинный свободный то ли плащ, то ли пальто без застёжки и с большим капюшоном, из шелковистой красной материи. – Рукава опусти насколько можно, чтобы запястья были не видны. Кольцо пусть всё видят. Да, вот так… – и сам надел ей на голову капюшон

– Данир, ты ведь не заставишь меня смотреть на какую-нибудь показательную порку? – с нехорошим предчувствием уточнила Катя.

– Смотреть точно не заставлю, – он взял её за руку, переплетя пальцы.