Данир слабо усмехнулся, покачал головой.

– От тебя я не хочу ничего. Я хочу тебя саму. Зачем? Затем, что я давно влюблён в тебя. Я заявил права на тебя, все согласились. Все наши, по крайней мере. Иначе мой братец точно мимо не прошёл бы.

– Виктор?

– Да, я про него.

– Он мне даже не нравился, – пробормотала Катя, опуская взгляд.

– Да, потому что ты моя, – и это было сказано без тени сомнения.

– Ты сумасшедший, Данир Саверин! – сообразила Катя.

– Нет, – он был серьёзен, – я просто люблю тебя. И чувствую, что ты любишь меня. Иначе я не стал бы это затевать.

– Ты всё-таки сумасшедший, – догадка подтверждалась, и ей опять стало страшно.

С сумасшедшими надо осторожно, кажется. Не злить их, и вообще…

– Нет, – он вздохнул. – Не бойся, прошу. Не надо меня бояться. Только не меня. Я на всё готов ради тебя, поверь.

Не злить сумасшедших – да, конечно. Вот бы ещё самой не злиться...

– А как насчет того, чтобы спросить меня? Чтобы я согласилась? Это тебе неважно, да, Данир Саверин?

– Это очень важно. Но ты согласилась. Я всё время слышал тебя. Твой запах. Ты носила мое кольцо.

– Что? Запах?! Это кольцо?.. – она схватилась за палец. – Ты нормальный, Данир Саверин?!

Нет, так неправильно. Надо же не злить…

– Не снимай, – быстро сказал Данир. – Благодаря кольцу ты прошла портал. Оно понадобится тебе, чтобы вернуться.

– Вернуться? Ты позволишь мне вернуться? Отпустишь домой?!

– Обязательно. Обещаю и клянусь. Вернёшься домой.

Катя вдохнула поглубже. Выдохнула. Вернула кольцо на место. Ну вот, последнее обещание немного утешает.

– Считай, что ты у меня в гостях. На два месяца примерно. Так лучше?

– А давай на один? – предложила она. – Вдруг я тебе так надоем за два месяца, что не будешь знать, как от меня избавиться?

Он изумлённо взглянул на неё, и вдруг расхохотался. Ответил:

– Порталы не работают постоянно. Через месяц не будет прохода, потом откроется на какое-то время.  Но ты не надоешь мне и за сто лет. Хочешь убедиться?

– Нет, два месяца – значит два…

Он снова захохотал, но как-то не весело, и отвернулся от Кати.

Два месяца здесь – значит, она еле-еле успеет на аборт. Но успеет, особенно если обратится в коммерческую клинику, там всё делают быстро. Она достанет денег. Всё равно где, но достанет.

– Моя, ты торгуешься – значит, в целом принимаешь предложение?

– Это не предложение! – вскинулась Катя, – это безвыходное положение, в которое ты меня поставил!

– Прости, – в его голосе послышалось искреннее раскаяние, – но у меня ведь не было выхода. Там я мог быть только волком. Мы не могли поговорить. Ты видела во мне домашнего зверя, правильно? Как я мог бы с тобой объясниться? Рисовать буквы лапой? – он снова отвернулся.

– Почему? – тихо спросила Катя. – Почему нельзя было попытаться?

– Как бы ты отнеслась к странному волку? И есть законы, определяющие поведение в чужих мирах. Мы приносили клятвы. Нельзя привлекать внимание. Или семье запретили бы пользоваться межмировыми порталами лет на пятьдесят. Потому, кстати, бабушка так испугалась, когда я вытащил из реки того ребёнка…

– Так, – она обхватила себя руками, – я очень стараюсь делать вид, что верю тебе, Данир Саверин. У меня получается, как считаешь?

– Да, моя, – когда он улыбался, на его щеке появлялась ямочка. – Я вижу, ты очень стараешься. Благодарю.

– Предположим, я верю. Но тащить меня сюда, ничего не объяснив, в угоду своим желаниям перевернуть мою жизнь – это свинство вообще-то, Данир Саверин!

С дипломатичностью у Кати Иволгиной были проблемы. Но помалкивать, не высказать сейчас то, что накипело? Даже если он сейчас так вдохновенно кормит её небылицами!