Машинально поглаживая непривычно колкий подбородок, я удивлялся странной логике местных обитателей. Допустим, они давно принюхались к болотным миазмам. Но достаточно взглянуть на растительность вокруг — сплошь искривленные чахлые деревца и редкую изъеденную пятнами листву, чтобы понять, что климат здесь крайне нездоровый. Так чего же на ведьму наговаривать?

— Ого! Вот так красавчик пожаловал в кои-то веки! — Местная подавальщица, наконец, отвлеклась от обсуждения методов казни злокозненной вредительницы и заметила чужака. Вихляя бедрами, разбитная грудастая полуоборотница направилась ко мне. — Что прикажете, мой господин?

— Кружку сидра и жареного мяса, красавица.

Я втиснул в загрубевшую от черной работы ладонь пару мелких серебряных хилдо.

Девица убежала к очагу и вскоре вернулась. В помятой оловянной миске лежал довольно приличный кусок от бока жареного лесного вепря. Сидр пенился в большой деревянной кружке. Мясо было жестковатым, но это лучший обед, который только можно получить в этих местах.

Подавальщица не спешила отходить и крутилась поблизости. Я опустил в вырез ее блузки еще несколько серебряных монеток. Поощренная девица присела рядом, несомненно, рассчитывая на то, что я куплю и ее сомнительные прелести.

— Что так шумно у вас сегодня, красотка? — равнодушно проговорил я, пытаясь прожевать мясо. — Напали орки?

— Милостивые Светлые девы, нет! Болотная ведьма навела порчу на бабу нашего старосты! А еще на скот Груздя.

— Чем же вы ее рассердили?

— Так она целого ханна требовала за зелье и травку от черной лихорадки! Ну, Каллен и его ребята прогнали ее за частокол, да извалять в смоле и перьях пригрозили.

Ага! Как раз об этом сейчас и разорялся мужик в вязаной шапке.

«Да она нам сама должна приплачивать за то, что мы позволяем жить рядом с собой! Мне отлично известно, что денюжки у нее водятся: не раз видели ее в фактории работорговцев из Ча-Ичи».

«Что ж за товарец она сбывает северянам?» — спросил кто-то едко.

Староста замер на минуту, а потом лицо его потемнело. Он в ярости сорвал головной убор и бросил себе под ноги, на лбу горело уродливое клеймо каторжника.

«Так вот куда исчез ребенок Мари!» — воскликнул он.

На минуту в хижине установилась такая тишина, что стало слышно, как жужжат большие зеленые мухи вокруг бочонка с медовой настойкой. А затем все разом загомонили.

«Значит, он не утонул!»

«Ведьма продала бедного мальчика! Смерть ей!»

«Сжечь! Сжечь!»

Толпа распаляла саму себя, я видел такое не раз. Недурно бы выслушать обвиняемую. Но приговор вынесли, и несколько смельчаков вызвались немедленно отправиться на остров посреди болота. Не завидую старухе, которая, возможно, и не виновата ни в чем. Наверное, нужно навестить ее и предупредить о готовящейся расправе. А заодно проверить, не прячет ли ведьма беглянку.

Не без брезгливости я оторвал ладонь шустрой девицы от своего бедра, расспросил, как добраться до хижины злобной ведьмы, и вскоре покинул селение.

Мой путь лежал через болота к небольшому острову, который, если верить подавальщице, находится в часе пути к северу отсюда.

Оборот из-за действия зелья дался с трудом. Я уже и позабыл то мерзкое чувство неуверенности и даже страха, когда застреваешь между ипостасями. Но все-таки стоит перетерпеть подобное неудобство, не плыть же туда в лодке в самом деле!

Разумеется, я уже раз десять облетал эти места, но искал деревню или жилище отшельника, а они плохо заметны с воздуха. Думаю, островок среди болот — лучший ориентир.

***

Однако спустя час уверенности в том, что остров ведьмы так уж легко отыскать, поубавилось. Я без толку кружил над заболоченной излучиной Изури. Внизу — лишь торчащие из черной воды деревца с искривленными хилыми стволами да заросли тростника и болотного лилейника. Отвратительные места, кажется, даже борги здесь не водятся. И то, что сюда затащили беглянку, меня вовсе не удивляло. С ее-то удачливостью!