- Каким образом? – произношу дрожащим от ужаса голосом.   
Женщина протягивает раскрытую ладонь, в которой лежит крошечный цветок водяной лилии.  Белоснежные лепестки с жёлтой, как солнце, серединой смотрятся чужеродными здесь. 
- Мое проклятье обернулось против меня, - улыбка становится все безумней. - Помоги мне, - глаза лихорадочно блестят. - Тысячу лет я смотрю, как постепенно гибнет этот мир. Тысячу лет, каждое мгновение пропитано смертью. Помоги. Не могу больше. Его душа тоже умирает! Ненавижу! И его самого, и его любовь! Освободи наши души отсюда, а я расскажу,  как вернуться в Верхний мир.   
- Как? - закусываю нижнюю губу, чтобы скрыть дрожь. 
- Этот цветок - единственное, что осталось от сердца. Нужно…  
Боль прожигает ладонь насквозь, словно туда забивают раскаленные гвозди. А следом жаром обдает лицо.  
- Помоги, девочка! – доносится издалека, растворяясь в чьем-то шумном дыхании. 

Меня выбрасывает в реальность. Резко. Больно. Мышцы беспорядочно сокращаются, словно не знают, как дышать. Сердце колотится так, будто я пробегаю стометровку... третий раз подряд... а сзади гонится  свора  голодных собак. 
Елки зеленые! 
 Чьи-то губы обжигают мои в нахальном то ли поцелуе, то ли попытке отгрызть лакомый кусочек. Наваждение пропадает так же быстро, как появляется. Даже не успеваю понять что-либо. 
С усилием открываю глаза, обнаруживая царственного мужчину, внимательно рассматривающего мою ладонь.  
- Зачем вы так на меня смотрите, Амрит? – спрашиваю, не узнавая собственный голос. - Хотите дырку сделать?  
Взгляд рассеянный.  Он там карту Эльдорадо нашёл, что ли? Или инструкцию по изготовлению философского камня?  
- Что? – отмахивается, хмуря тёмные брови.  
Хочу сказать какую-нибудь колкость, но слова застревают в горле, потому что Амрит рывком сдергивает одеяло. Прохладный воздух комнаты заставляет обнаженную кожу покрываться мурашками. Адреналин выплескивается в кровь. Я буквально задыхаюсь от возмущения и ужаса. Первый раз в жизни мужчина видит меня обнаженной! (Врач, принимавший роды у моей мамы, не в счет). Вместо гневной тирады залепляю ему пощечину, мечтая сломать челюсть.  
Ежики лысые... 
Сосредоточенное лицо повелителя искажается злобой.   
- Что ты себе позволяешь, человечка! – Амрит перехватывает мое запястье, сжимая до хруста костей.  
Молча натягиваю одеяло второй рукой, пытаясь не обращать внимания на угрожающе нависшего мужчину.  
- А вы что? – вспыхиваю, когда он в десятый раз повторяет одну и ту же фразу. - Не женился, а уже раздел. Я тебе не девка из гарема, готовая в койку прыгать по первому требованию!   
- Что? –  замечаю, как его глаза начинают  светиться золотом. - Ни одна женщина не имеет права оскорблять Повелителя. Запомни это, пока твоя голова держится на плечах!  
Амрит отшвыривает меня на кровать, брезгливо морща губы. Будто только что держал в руках кусок дерьма.  
Заворачиваюсь плотнее, едва сдерживая слезы.  
- Конечно, Повелитель,  - поджимаю ноги под себя. - Только Повелитель чего? Приглашаете невест, их убивают, а вы вообще не в курсе, кто! Куча охранников, спящих на посту, и главное!   
- Замолчи! – рявкает, взмахивая рукой.  
- А то что? Убьешь? Так вперёд! – в голосе предательски проскальзывают истеричные нотки.  
Фигура мужчины подергивается белесым туманом. Он запрокидывает голову назад, словно находится на пике удовольствия. Силуэт растворяется, чтобы спустя мгновение соткаться огромной коброй.  
- Как с-скажеш-шь…  
Змей наклоняет голову на бок, оценивая мою реакцию, а после бросается вперёд.