Мы с Каллой Поркес поднимаем руки. Спрашивают Каллу.

— Поленция бибендум, — отвечает та, бросая на меня полный превосходства взгляд и показывая язык.

Я пожимаю плечами. Всё никак не успокоится?

— Прекрасно, леди Поркес, — говорит магистр Плена, стоя к нам спиной и скребя мелом по коричневой доске. — Десять баллов, подойдите ко мне в конце урока с вашим комментариусом.

Я смотрю в свой пергамент, пробегая глазами рецепт напитка и заодно пытаюсь вспомнить, где именно в кладовой лежат нужные ингредиенты. А то сейчас как ринемся туда толпой, лучше сориентироваться заранее.

— Вы сможете попробовать готовый напиток сами или угостить им друзей, Ах, да, чуть не забыла, один важный момент, — магистр Плена поднимает вверх указательный палец. — Не перепутайте львиное сердце и тигриное. Внешне их почти не отличить, и в кладовой они лежат рядом. Цена такой ошибки — мгновенная неконтролируемая вспышка силы у употребившего, и длинные усы. Все меня услышали? Смотрите! Оценивать буду строго! В такой точной дисциплине, как моя, ошибки недопустимы. А теперь приступайте.

Мы с Микелой шустро несёмся в кладовую. Быстро набираем всё необходимое. Я внимательно проверяю табличку с надписью «сердце льва», краем глаза замечаю по соседству с ним «сердце тигра». Выглядит как вяленая говядина, и вправду очень похожи внешне. Фу, пахнет тухлятиной.

Повязываем плотные чёрные фартуки. Достаём котлы. Калла за соседним столом через ряд бросает на меня неприязненные взгляды. Не обращаю внимания. Я сосредоточена и собрана. Взвешиваю ингредиенты, отмеряю порции. Засекаю время.

Вокруг слышится старательное сопение адептов, монотонное тихое бряцанье весов, шуршание деревянных ложек по дну котлов, тихое бурление живой воды. В воздухе смешались свежий аромат мяты, терпкий семян папоротника и время от времени чувствуется духан от львиного сердца.

Возвращаться в кладовую нельзя. Но если что-то забыл, то можно попытаться одолжить у остальных. Поэтому время от времени адепты снуют по кабинету, подходят друг к другу. Тихо переговариваются.

Вдруг раздаётся громкий звон: это у Микелы валятся на пол железные весы с гирьками. Гири откатываются по всему кабинету.

— Вот, зараза! — ругается Микела и наклоняется вниз.

Бросаюсь помогать подруге. Ползаем с ней вместе под партами, пока не находим все гирьки. Возвращаюсь к напитку. Бросаю львиное сердце, волосы единорога. Настаиваю. Вливаю драконью кровь. Перемешиваю. Снова настаиваю. Процеживаю. Готово!

Я заканчиваю одной из первых и теперь незаметно подсказываю Микеле, которая запуталась в своём рецепте. Калла подходит к магистру Плене с комментариусом, наклоняется и что-то шепчет той на ухо.

Вдруг магистр Плена поднимается со своего места и подходит ко мне. Внимательно осматривает содержимое моего котла. Наклоняется к нему. Принюхивается. Вертит в пальцах крохотный остаток львиного сердца. Смотрит его на просвет.

— Что-то не так, магистр? — спрашиваю я, сдвигая брови. Под ложечкой сосёт от неприятного причувствия.

— Сейчас узнаем, сейчас узнаем.

Она уходит в кладовую, возвращается с пищащим белым комочком в руках. Мышка. Достаёт из кармана фартука пипетку. Набирает в неё моё зелье, затем вливает сопротивляющейся мышке прямо в пасть.

Вокруг становится тихо. Адепты замирают и вытягивают шеи. Внимательно смотрят на мышку. Бедненькая, мне её жалко. Задерживаю дыхание и со страхом наблюдаю, что же будет дальше.

Мышка бьётся в руках магистра, затем раздаются хлопок и вспышка. Я пытаюсь разглядеть, что случилось. Но магистр хмыкает, подносит сомкнутые ладони к свободной парте, и все мы видим спокойно ползающую по нему мышку с огромными, длиной сантиметров тридцать, тигриными усами.