Башни уходят высоко в небо и словно разрезают его своими верхушками. Вокруг них горделиво парят орлы.

Ну, здравствуй, Академия Стихий!

Лиам придерживает дверь, пропуская нас вперёд. Мы переступаем порог комнаты. Судя по опустившися уголкам рта Микелы, та разочарована.

Комната правильной квадратной формы. Две односпальные кровати по краям у стен. Два письменных стола. Платяной шкаф. Зеркало.

— Нда уж, — протягивает Микела. — Негусто.

— А по-моему, очень даже миленько, — я прохожу через всю комнату и выглядываю в окно, которое выходит на обратную сторону замка.

Стекло нагрето солнцем. Жмурюсь от яркого света и приставляю ладонь козырьком. За окном, сколько хватает глаз, простирается залитая солнцем долина. Над виднеющимися впереди зелёными холмами парят птицы. Столько простора и света! Живя в городе, от подобного отвыкаешь.

Сдержанно прощаемся с Лиамом. Микеле не терпится выпроводить своего пожилого надзирателя и начать наслаждаться свободой. Я же замечаю слезинку в уголке глаза верного слуги Саурондов и его прощальное объятие слишком порывистое, нервное:

— Выросли уже, а ведь я вас совсем малышками помню, — срывающимся от волнения голосом бормочет тот.

— Ну, всё, Лиам! — сердится Микела. — Не навсегда прощаемся! Тебе пора! Маме, папе привет!

Когда за слугой закрывается дверь, Микела бросается к чемоданам. Ей не терпится нарядиться и пойти осматриваться. Я же думать не могу ни о чём другом, кроме вступительных экзаменов.

После нескольких минут безуспешных попыток подруги убедить меня, что «всё успеется», она уходит на разведку в одиночестве, я же обкладываюсь со всех сторон её учебниками и пытаюсь спешно наверстать всё то, что могла упустить. Всё то, что понадобится завтра на экзаменах.

На следующее утро голова ватная. В груди печёт от волнения. Неясное чувство тревоги будто железным обручем сдавливает грудь. Не вдохнуть.

Связываю это с предстоящими экзаменами. Только сейчас вспоминаю: вчера должна была состояться моя свадьба! О, Стихии, интересно, как там всё прошло?

Боюсь представить лицо мамы, когда она обнаружила наутро мою нетронутую кровать и записку с просьбой не искать меня. Отчим, наверное, рвал и метал.

Нервно сглатываю, представляя реакцию жениха. Разозлился ли он? Расстроился? Не из-за меня, понятное дело, кто я ему? Никто. Из-за самой ситуации. Всё-таки не каждый день твоя невеста сбегает в день свадьбы. Это должно, как минимум, уязвить самолюбие. Наверное. С ним я ничего не берусь предсказывать.

Интересно, попадись я ему сейчас в руки, что бы он сделал? Смотрел бы так же равнодушно? Или…

Стихии, о чём я думаю? Мне нужно думать о магических формулах и артефактах!

Так, поехали!

Опс игнис, черчу по памяти магические символы в воздухе, и шепчу разъяснение формулы: написанная на дереве магическая формула защитит дом от пожара и огня.

Толлере аква — нанесённая на ивовый прут, эта формула уберёт воду из того места, в котором вы им прикоснётесь.

Коллигере тотум — нанесённая на одну из разрозненных частей целого вернёт их в первоначальное состояние порядка.

И этих формул тысячи! Пусть Стихии сжалятся надо мной! Пусть мне попадётся то, что я знаю, пожалуйста!

— Пора, Ли, — Микела отходит от зеркала, перед которым крутилась битый час, пока я повторяла магические формулы.

— Как, уже?

Выходим из комнаты. На нас с Микелой закрытые платья с длинным рукавом. На мне голубое, на подруге малиновое. Последний день, когда допускается свободная форма одежды. Адепты обязаны носить форму.

Которую, кстати, нужно успеть купить! Если поступлю! Злюсь на себя за неуверенность и страх.