– Что я тебе говорила? Не разговаривай с незнакомыми дяденьками! Простите ее, уважаемый господин Блэйк, она не специально. Больше подобного не повторится.

– Тогда может вы прольете свет на то, почему дом вашего старосты почти пуст? – выпрямившись, я уже более сурово обратился к даме напротив. Эта беготня и осторожничества уже начинали надоедать.

– В Борн нагрянули представители Совета. Через час на главной площади состоится суд, – стыдливо проговорила она, несколько раз оглянувшись. Казалось, светлая боялась, что за информацию ее могут серьезно наказать, и это не могло скрыться от моего проницательного взора. – Прошу простить нас! Элла, пошли.

Я не успел ее остановить, хотя очень и хотел спросить, что вообще здесь происходит. Представители Совета в исключительно редких случаях приезжали в поселения или города. Они были кем-то вроде высшей ветви власти, мой отец тоже входил в этот Совет. Но и там была своего рода иерархия. К примеру, сильнейшие темные кланы имели более весомые голоса, когда речь заходила до принятия решений.

Если в Борн нагрянул кто-то из Совета, значит один из жителей совершил достаточно ужасное преступление. По пустякам эти уважаемые аристократы никогда не поднимали свои задницы из дорогих кресел.

Что-то здесь не так…

– Дяденька, – ко мне подбежала та самая Элла, которую увела минутой ранее мать. Она впихнула мне в руки маленький сверток бумаги и помчалась обратно в дом. Недолго думая, я развернул его и обомлел. Корявым почерком там было написано всего два слова:

“Адель в беде”.

20. Глава 19

Я обвела взглядом шумную площадь, пытаясь немного успокоиться. Но лица людей, в которых читалось презрение, не внушали ни доверия, ни надежды на что-то хорошее. Еще и эта дама в белом платье из дорогой заморской ткани, которая расхаживала рядом со мной, заставляла то и дело вздрагивать. Как же так получилось, что ночью я была счастлива, упиваясь новыми чувствами, а теперь превратилась в осужденную пленницу?

Все произошло утром. Я проснулась, вдыхая теплый воздух, пропитавшийся мной и Деймоном. Моих губ коснулась улыбка, а вместе с ней горькое осознание невозможности будущего рядом с этим человеком. Я никогда не была бунтаркой, но теперь хотела пойти против целого мира, лишь бы не забыть вкус поцелуев темного мага. Его присутствие в моей жизни напоминало весну, только-только пришедшую, когда все распускается, зеленеет, когда хочется наслаждаться лучами солнца, считать звезды на небе и встречать рассветы.

Деймон сладко посапывал, будь моя воля, я бы смотрела на него вечность. Сонным он казался еще прекрасней. Я бы провела пальчиком вдоль линии скулы, затем обязательно коснулась припухших алых губ. Но в коридоре послышались шаги, голоса, и это означало одно – мне нужно срочно уходить. Нельзя попасться темным, нельзя допустить распространения слухов, что я ночевала здесь.

Тихонько юркнув с кровати, я стыдливо принялась искать на полу свою одежду, боясь, что разбужу Деймона. А уж когда выходила из его комнаты, вообще чуть не испустила дух. Не знаю каким чудом меня не заметили темные.

Пока я шла по улице, где еще стояла утренняя тишина, не могла перестать улыбаться. Мое сердце окрасилось в лиловый цвет, мои чувства виделись мне чем-то волшебным. С одной стороны, я корила себя за слабость перед Блэйком, за неподчинение законам, за то, что могла накликать бе́ды на наши семьи. А с другой, я впервые видела жизнь в цвете, даже серый снег под ногами теперь походил на нечто прекрасное.

Однако все хорошее имеет свойство заканчиваться. Я это поняла, когда переступила порог дома старосты. Там меня ждал сюрприз в виде представителя Совета – светлого мага женщины, которая держала в руках сверток с перечнем выдвигаемых обвинений. Она так громко зачитывала слова, написанные в нем, что они не иначе могли разрушить стены здания. Жители оглядывались, перешептывались, косились на моих родных, которые стояли рядом с представителем Совета и ее свитой – тремя широкоплечими стихийниками.