Кожа спины горит там, где лежит ладонь Кирилла. Я и без того взвинчена до предела, а тут еще и эти прикосновения…

Как Астахов и говорил, журналисты не заставляют себя долго ждать. Сразу сыпятся вопросы со всех сторон, слышатся щелчки камер. Как будто поймали суперзвезду во время вечернего променада. Не могу удержаться, чтобы не закатить глаза, от чего Кирилл чуть сильнее надавливает на спину и уводит меня внутрь ресторана. Мистер Айсберг явно не в восторге от моей непокорности.

К моему удивлению, внутри очень уютно и красиво. Большие панорамные окна, много зелени, живая музыка… Как завороженная озираюсь по сторонам.

Мы с Астаховым устраиваемся в отдельном зале, где, слава богу, не так много посетителей. Не хотелось бы еще и во время ужина ловить любопытные взгляды, заглядывающие прямо в рот. Хотя, не уверена, что сегодня кусок в горло полезет…

— Нас распишут в конце следующей недели, — сообщает Астахов мне спустя десять минут тишины таким тоном, будто говорит о погоде на выходные, а я замираю с вилкой в руках.

Официанты уже принесли подносы с едой.

— В конце следующей недели? — переспрашиваю упавшим голосом, глядя в лицо Астахову.

— Да.

— Но… Как это? Почему так быстро?

— Мне нужно перевести активы твоего отца на счета своей фирмы. Самый быстрый способ — сделать это через тебя.

И снова столько равнодушия, словно говорит о пустом месте. Чувствую, как все внутри сковывает холодом и паникой. Он специально привел меня сюда и специально сообщил о помолвке в начале вечера, чтобы я места себе не находила. Может быть, это наказание за выходку с видеозвонком Дане?

Как бы там ни было, вижу по лицу Кирилла, что ему доставляет удовольствие видеть меня такой разбитой…

6. Глава 6

Ева

— Послушайте, — мой голос дрожит, но я стараюсь взять себя в руки. — Я… я не хочу выходить за вас замуж.

— Это я уже слышал.

— Нет, — мотаю головой, чтобы он дал мне продолжить. — Я честно не понимаю, зачем вам все это. Как вы видите, я к делам отца не имею никакого отношения. И больше вам скажу — у нас никогда не было теплых отношений «папа-дочь». Вы, в первую очередь, разрушите мою жизнь, а его это никак не коснется.

— Назови мне хоть одну причину, по которой я должен заботиться о том, что будет с твоей жизнью?

— Я… — вопрос Астахова застает меня врасплох. — Неужели вам нравится причинять другим страдания?

— Не другим. А тем, кто перешел мне дорогу.

— Я лично вам ничего не сделала! — восклицаю в сердцах и подрываюсь с места. Вилка и нож со звоном летят на пол. Пара посетителей оборачиваются на звук, вижу, как с того конца ресторана в нашу сторону уже семенит официант.

— Я тебя просил без истерик? — Кирилл окидывает меня хмурым взглядом. — Сядь на место и успокойся.

— Не сяду. И вообще…

Хватаю сумочку и порываюсь уйти, но он успевает схватить меня за запястье.

— Отпустите, мне больно.

Действительно, больно чувствовать, как его сильные пальцы сомкнулись на моей нежной коже. Кирилл тяжело дышит.

— Ева, — говорит он тихим, но убийственной грозным голосом. — Не усугубляй свое положение еще больше.

Что-то в его взгляде заставляет меня прикусить язык и не выдавать фразу, которую я уже хотела кинуть ему в лицо и тем самым разбить иллюзию счастливой пары при всех. Уверена, здесь нашлись бы те, кто донес подробности нашей ссоры в прессу в лучшем виде.

Кирилл просто в бешенстве, однако самоконтроль у него на высшем уровне. Разжимает пальцы, и я сажусь, хватаясь за запястье. Растираю их, глядя невидящим взглядом в тарелку. Мне так обидно и плохо, в горле стоит ком.