— Запомни, Ева, — Астахов возвращается к трапезе и начинает методично разрезать ножом стейк. Параллельно режет на куски мое самолюбие. — Отныне я решаю все в твоей жизни, нравится тебе это или нет. Решаю, когда тебе встать, когда сесть, когда уйти. Твоя импульсивность может навредить моей репутации, а я, в свою очередь, могу разозлиться. Очень сильно разозлиться. Не посмотрю, что ты юная мечтательная фиалка.

От слов Кирилла начинает щипать в носу. Он терроризирует меня не только словами, взглядом. Давит своей аурой. Сквозь набежавшие слезы ничего перед собой не вижу.

— Я… Мне нужно отойти, — выговариваю я, облизывая пересохшие губы. Сердце гулко стучит на уровне горла.

— Иди. Тебя никто не держит.

Последнее явно насмешка. Я для него собачонка на коротком поводке, и вот сейчас он дернул посильнее, чтобы я знала свое место.

Поднимаюсь с места и иду, стараясь не смотреть по сторонам. Меня даже некому защитить, уверена, Астахов в любом случае вывернет все так, что я пожалею о том, что родилась на свет. Отцу на меня глубоко наплевать, а брат, наверняка, не в курсе того, что со мной происходит. Говорить ему я не собираюсь, потому что он ничем не сможет помочь.

Захлебываюсь рыданиями, едва оказываюсь одна. Не хочу, чтобы кто-то увидел, поэтому бегом направляюсь в сторону женского туалета. Врываюсь туда и не сразу замечаю девушку, выходящую из кабинки.

Сдерживаться нет никаких сил, поэтому оседаю на пол, давясь слезами. Мне так морально плохо, что я не знаю, как успокоиться. Наверное, это и, вправду, истерика. Назвать по-другому то, что я переживаю, не могу.

— Эй? Что такое? — меня трогают за плечо, но я не сразу это понимаю.

— Почему я такая несчастная? За что мне все это? — никогда не жаловалась, а тут прорвало. С самого детства я училась справляться со всем сама, но сейчас не получается. Слез слишком много, как и внутренних переживаний. Я унижена и разбита. — Чем я такое заслужила?

— Расскажи мне? — девушка заглядывает в лицо с беспокойством и присаживается рядом.

Мне вдруг становится не по себе от ее взгляда.

— Я не могу распоряжаться своей жизнью. Вряд ли, тебе понять, что это. Представь себе, — всхлипываю. — Меня насильно выдают замуж за этого… Монстра! Я должна находиться рядом с ним как вещь! Как кукла! Я даже не знаю его, кто он, что он… Но… Понимаешь, уже ненавижу! Презираю!

— Он тебя обижает?

— Нет, — мотаю головой, понимая, к чему клонит эта девушка. — Он меня и пальцем не тронул, я не знаю, зачем я ему. Какие-то дела с отцом, а я… Я должна страдать. Почему??? Я ведь хочу учиться, и за мной ухаживает парень, который мне нравился… Ох, — закрываю лицо ладонями, — за что мне это?

Между нами повисает молчание. Естественно, ответа на мой вопрос у незнакомой девушки нет.

— Как тебя зовут?

— Ева, — шмыгаю носом.

— А меня Рита. Послушай, Ева, я понимаю, что тебе трудно, поэтому хочу помочь. Ты не можешь быть товаром или разменной монетой в чужой игре, поэтому вправе уйти от него. Даже если все это делает твой папа.

— Мне некуда бежать, — стираю с щек дорожки слез. — Этот человек отобрал все у отца, а других родных у меня попросту нет. Есть еще брат, который… — осекаюсь, понимая, что сболтнула лишнего. Нет, я не могу трепаться о своих проблемах незнакомым людям. — Неважно. Забей. Единственное, что я могу сделать… Это отомстить ему за свои слезы, но у меня нервы сдают, когда я рядом с ним. Он невыносим!

— Но…

— Прости, — обрываю Риту, обмахивая лицо руками, как веером. — Развела тут сырость.

Мне не хочется посвящать постороннего человека в ту грязь и тьму, что окутала мою жизнь с появлением в ней Астахова. Эта Рита, она кажется такой участливой, а такие люди в наше время встречаются редко…