— Вы просто… Мерзавец! — не выдерживаю, повышаю голос. Глаза Кирилла моментально сужаются, а скулы становятся острее. На лице больше ни тени улыбки.

— Следи за словами.

— Не буду! Вы же себе позволяете надо мной издеваться, — киваю в сторону смартфона. — Лезете в мою жизнь, ограничиваете общение!

— Успокойся, Ева.

— Не успокоюсь!

Чувствую, что завелась не на шутку. Все внутри меня клокочет от злости, которая ищет выход. Даже кончики пальцев покалывает, ловлю себя на мысли, что мне хочется влепить Астахову пощечину.

Что я и делаю.

С ужасом смотрю, как на его смуглой коже проступает чуть заметная краснота. Как дергается его скула, как каменеет лицо.

Он резко хватает меня за запястья и пригвождает к стене. Забываю как дышать, когда оказываюсь во власти его сильных рук.

— Не советую повторять подобное. Мое терпение итак на исходе, — низкий голос Кирилла проникает под кожу, а взгляд гипнотизирует, парализует и… пугает. — Напомнить тебе о брате?

— Вы не посмеете.

— Посмею, Ева. Тебя же посмел забрать из отчего дома. Будь послушной девочкой и веди себя хорошо, иначе…

— Иначе, что? — снова вызов в моем голосе. Хочу дать понять Астахову, что меня не запугать.

Но на самом деле мне очень-очень страшно. Дико страшно! И больше не за себя, за Пашу! Моя импульсивность может выйти ему боком. Ох, Ева, нужно было держать руки при себе!

— Иначе я начну обращаться с тобой так, как должен. Как заслуживает твой дражайший отец.

— Ударите меня? — голос чуть дрожит.

— Я не бью женщин, — морщится Астахов, но хватку не ослабляет. — Но могу нарушить свое обещание не трогать тебя…

Мне вдруг становится жарко от того, каким взглядом он мажет по моим губам. Таким, что начинает кружиться голова. Ни разу никто не заставлял меня испытывать столько разных эмоций одновременно. Слишком сильный разброс: от жгучего презрения, зудящего на уровне груди, до дикого волнения… Тело вовсе предает меня и ведет себя так, словно ему приятны действия Астахова.

— Я — дочь Савицкого, — хрипло повторяю его же слова.

Мы стоим почти прижавшись друг к другу, точнее, Кирилл придавливает меня к стене весом своего тела. Он сильнее и крупнее меня, поэтому я в его руках чувствую себя совсем крошечной. Сожмет сильнее и раздавит… А еще аромат его парфюма заполняет все мое пространство, ударяет прямо в голову. Опьяняет, будоражит.

— Я даже на это закрою глаза, потому что… — наклоняется к уху, и я не выдерживаю, прикрываю глаза. — Не контролирую себя, когда меня дико злят.

Его горячее дыхание щекочет мочку уха, обжигает и без того горящие щеки. Меня накрывает странной дрожью во всем теле, которая к страху не имеет никакого отношения. Господи, даже колени того гляди подкосятся, и я просто рухну к ногам Астахова. А ему только это и нужно!

— Последнее китайское предупреждение, Ева. Хватит испытывать мое терпение.

Молчу, потому что не нахожу, что ответить. В голове такая вата, что мысли еле-еле ползут. В горле странно пересохло, а все тело… Тело словно оцепенело, жаждет продолжения? Господи, неужели я совсем сошла с ума???

Прихожу в себя только после того, как Кирилл ослабляет хватку и отходит на шаг. Однако дурман до конца не отпускает.

— Завтра наш первый выход в люди. Ты купила платье, как я просил?

— Да, — киваю, еле шевеля во рту непослушным языком.

— Отлично.

Взгляд Астахова все еще темный, тяжелый, поэтому я отворачиваюсь в сторону. Мне не по себе, когда он так на меня смотрит. Словно… Словно хочет меня! Ну… как мужчина женщину!

Я, правда, совсем не разбираюсь в этих вопросах. У меня даже опыт общения со сверстниками небольшой, потому что я училась в закрытой частной школе, а там были очень строгие порядки и, вообще, столько учебы, что было не до мальчиков. А Даня… Мы с ним только полгода дружим, случайно в универе познакомились, но я не испытывала и сотой доли тех эмоций, которые прошибли меня насквозь от одного касания Кирилла Астахова.