Что поймет мать Стася, Верушка придумать не успела, потому что фура стала сбавлять ход перед тем, как вскоре завернуть вправо.

- Дядька, подъем! Выходим на финиш! Эва как тебя разморило! Слюни-то подбери! - сказал водитель.

Его напарник громко зевнул и потянулся.

- Ну что, малая, и ты приехала! - подмигнул ей парень. - Сейчас спрыгивай и дуй по прямой. Там увидишь остановку. Спросишь, куда дальше и на чем. Рейсовых здесь много.

Верушка подтянула рюкзак и прерывисто вздохнула.

- Спасибо вам огромное! Что бы я без вас делала...

- Да ну, чай не звери, люди!

- Не звери... - шепотом подтвердила она.

Напарник вылез первым, следом, откинув спинку сидения, Верушка. Ноги ее совсем ослабли, поэтому, спрыгнув, она с трудом удержала равновесие. Когда фура отправилась в путь, Верушка еще какое-то время стояла, привыкая к твердой почве. А затем бодро зашагала в сторону остановки, пытаясь унять нервную дрожь. Там, впереди, в утреннем мареве проглядывали очертания огромного города, в котором так легко затеряться и еще легче пропасть...

8. Глава 8

Клим прочел сопроводительное письмо два раза, чтобы не упустить ни единой детали.

Бертина Козма, пятьдесят три года, работала в больнице Луховиц медсестрой последние двадцать лет. Вдова, взрослые дети, до описываемых событий нареканий не имела, на хорошем счету.

Все началось месяц назад - во время ее дежурств больным становилось хуже, даже тем, кто уверенно шел на поправку и планировал выписываться через пару-тройку дней. Так как Бертина была ночной сестрой, и именно в ее ведении находились палаты кардиологического отделения, она первая попала под подозрение. Расписание дежурных врачей менялось. К тому же они предпочитали находиться в ординаторской, пока не случится что-то серьезное, или же не приедет скорая помощь с новым пациентом.

А за последний месяц, именно во время дежурств Бертины, ночи в больнице наполнились поголовными резкими скачками давления, повторными сердечными приступами и тяжелыми обмороками. В ряде случаях пациентов спасти не удавалось, и это стало отягчающим фактором в деле, которым сейчас занималась полиция.

Однако, как бы полиция ни старалась найти улики, сколько бы раз ни проверяла камеры и ни делала экспертиз, доказать вину Бертины Козмы не получалось. Да и сама женщина продолжала все отрицать и рыдать на допросах, не понимая, что она сделала не так.

"Я же к ним как к своим деткам! Нежно, ласково! Подушечку поправить... (всхлип), стакан воды... (всхлип)... лекарства и уколы строго по часам... Господи, за что мне все это? Что же вы из меня изверга делаете?"

Клим покрутил в руках серебристый диск с записью допроса и посмотрел в зарешеченное окно, сквозь которое не проходили уличные звуки и яркие солнечные лучи.

Здание, где размещался ПиОН, называли замком Дракулы. Разумеется, не по причине того, что именно в его подвалах происходили допросы и суд Великой инквизиции, а потому что это был именно замок - одна из достопримечательностей Родняны и его исторического центра.

Изо дня в день Клим наблюдал группы туристов, фланирующих по выложенной красной брусчаткой площади и разглядывающих старые каменные стены. Много веков назад замок стал цитаделью и оплотом Инквизиции, но о том уже мало кто помнил. В соседних постройках, датированных чуть поздним временем, размещались исторический музей, выставки современного искусства и народного творчества. За переулком располагалась Филармония, а чуть дальше - здание городского театра.

Иногда Клим позволял себе прогуляться и даже послушать музыку, но это случалось крайне редко, да и должного удовольствия не доставляло. Слишком много сил выкачивала работа, после которой хотелось лишь одиночества и тишины.