Руки сами по себе опустились на него, а воспоминания о том, как я рожала здесь в муках, в полубреду, обкуренная какими-то травами, нахлынули волнами.

– Я не беременна, а овечка – да.

– Странно. А я живот вижу. Мальчика родишь. Ладно, иди сюда, – махнула она рукой, подзывая меня, – нарядная такая.

Я всё еще стояла и боялась шелохнуться. Сердце рвануло к горлу и забилось пойманной в силки птицей. Неужели я забеременею? Бабушка это увидела? Она же не ошибалась. Но пусть бы ошиблась. Я видела только один вариант, как это может случиться. Если Мусса доберется до меня и возьмет в дом женой.

– Эби, ты слышала о том, что случилось сегодня на рынке?

Меньше всего мне хотелось вспоминать случившееся, но я отчаянно желала сменить тему.

Бабушка посмотрела на меня сурово и покачала головой. Осуждает?

– Поставь чайник, Мина. Раз пришла, выпьем чая. У меня там остался кусок хлеба, сыр козий, вяленое мясо. Поешь! – сказала приказным тоном, я и не посмела ослушаться, от запаха обнаруженной еды закружилась голова, а прилипший к спине желудок встрепенулся.

Ела я медленно, смакуя каждый кусочек, и чувствовала, что грудь наполняется молоком. Скоро настанет пора кормить Лейлу, а значит, я здесь ненадолго.

Заберу драгоценности и попрошу бабушку пойти вперед меня и вынести мне девочку. Надо постараться убедить ее мне помочь.

Я убрала остатки еды и тарелку с кружкой. Чайник закипел, а я разлила по чашкам ароматный напиток. Вскоре угощала им бабушку.

– Вкусно, – смачно цокнула она языком и взглянула на меня. – Камни вижу, – пробормотала.

Я не поняла и удивленно воззрилась на нее. Какие еще камни? Может, она про драгоценности? Да, самое время забрать их. Точно.

– Эби, ты помнишь, что я у тебя припрятала?

Она нахмурилась, посмотрела в сторону, пожевала свои тонкие губы, пергаментная кожа скрючилась, словно ее подпалил огонь. На мой вопрос она не ответила и словно проваливалась в свои видения. Временами с ней такое случалось, и я знала, что добиться ничего не получится. Надо переждать. Терпеливо сидела, надеясь, что смогу дождаться прояснения ее рассудка. Уж очень не хотелось верить, что ее слова сбудутся. Какие мне дети? Мне бы с Лейлой разобраться.

– Камни вижу. Воду. Ты ягоды красные не ела?

– Ягоды… Нет, эби, не ела…

– И не ешь.

Дрожь пробежала по телу, когда я поняла, что она говорит о прошлом. О моей беременности, о той ночи, когда Амир напал на дядю, а мой отец сбросил его в воду. В каменистую реку. Об этом же бабушка толкует?

– Твоя мать приходила и забрала то, что ты припрятала, – сказала она вдруг ясным и четким голосом, а я вся похолодела.

– Как забрала? Ты отдала ей мои драгоценности?

– А зачем они тебе, Мина? У твоего мужа мало денег?

– Я… Нет… Он мне не муж, он приехал разводиться, – говорила я и понимала, что бабушка же всё знает. Ничего от нее не скроешь. Бесполезно и пытаться утаивать свои истинные чувства. – У него невеста, любимой называет.

Зачем? Зачем я это сказала? Щеки покраснели, когда я поняла, что выдала свою обиду. Она меня терзала против воли. Другую он запросто называл любимой, а я никто, просто гниль…

Да ладно Амир, чужой человек, но родная мать… Что она задумала?

Мама, зачем же ты так со мной? Забрала мое и ничего не сказала. Когда успела? Зачем присвоила мое? За что ты меня постоянно наказываешь?

Боль впилась в сердце шипом и мучила, и я закусила губу, чтобы не расплакаться. Но не стала тревожить бабушку, просто молча сидела и силилась взять себя в руки.

– Тебе эти драгоценности не нужны, – повторила упрямо бабушка, – твой муж богат, он купит тебе новые.