– Ты серьезно, Влад? Может, поговорим? Ты совсем идиот или только прикидываешься? – я не могу сдержаться и говорить в спокойном темпе, довели. Оба. – Ты развелся, – он растерянно кивает, – тебя обманули с ребенком, и теперь я обязана твоим психологом побыть? А не слишком ли ты обалдел?!

Я очень хотела уйти без скандала, очень. Мне не нужно лишнее внимание Влада, учитывая, что именно он владелец биологического материала, из которого получились мои дети. Но это его хватание моих рук, да еще и после разговора с Анжеликой, в итоге я не могу остановиться. Дети с интересом смотрят на нас обоих. И только из–за них я до сих пор не перехожу на истеричный крик.

Ааа, достали!

– Нет–нет, Катюш, не надо психологом, мы с женой были у психолога, – Влад бормочет какую–то чушь, – не помогло. Я же просто поговорить.

– Ах, – киваю, – вы еще и у психолога были! Конечно, как еще решают вопросы богатенькие остолопы, бегут тратить деньги!

– Ты оскорблениями не бросайся, я с тобой нормально разговариваю. Если тебя кто–то расстроил по телефону, это не повод срываться на мне, – вмиг ершится Иванов.

– Никто меня не расстраивал, ты ошибаешься. Меня разозлили, и сильно. А теперь еще и ты, – делаю глубокий вдох. – Просто уйди, Влад, прошу, уйди. Мало твоя семья мне гадостей сделала, не надо добавлять. Я уже несколько лет счастлива вдали от вас. Не нужно, пожалуйста.

Взгляд Иванова мрачнеет, но в итоге он согласно кивает.

– Я тебя понял. Прости, ты права. Давай просто провожу, у тебя руки трясутся, ты перенервничала, извини, если я виноват.

Смотрю на свои кисти, действительно подрагивают. И говорю внезапно совершенно спокойно.

– Да нет, не ты, есть у меня другие личности. И не надо провожать, я до лавочки дойду, посижу, воду выпью, все наладится. Я сильная, – повторяю, как мантру.

– Тогда хотя бы до лавочки провожу, – Влад все никак не угомонится. – Ты еще и худенькая такая, нельзя же так, питаться надо хорошо. Или ты снова моделью работаешь? Выглядишь худее, чем когда мы с тобой общались. Твой муж не следит за твоим здоровьем?

Отталкиваю Влада локтем, чтобы Иванов не перехватил управление коляской, и снова злюсь.

– Серьезно? Не сохранил свой идеальный брак с породистой самкой и теперь другим морали читаешь?

Договариваю и быстро шагаю вперед прочь от него. Да где ж эта лавочка, мне что–то прям нехорошо. Перед глазами черные мушки, в висках пульс стучит. А если мне плохо станет, дети одни!

Останавливаюсь, как вкопанная, и судорожно роюсь в рюкзаке. И надо было телефон туда сунуть, не могла в руке подержать.

– Что ты ищешь? Лекарство? – меня догоняет Влад.

– Да какое лекарство! Я похожа на человека, который знает, что с ним, и что от этого пить?! – истерично взвизгиваю. – Я телефон ищу, надо няне позвонить, нельзя детей оставлять одних. Мне кажется, я сейчас уже от приступа паники отключусь, а не от того, что бы там со мной не происходило.

– Так, идем, – Влад одной рукой хватает меня за локоть, а второй толкает коляску, – вон лавочка. Сначала присядешь. Там и прилечь можно, плевать на прохожих.

Ох, действительно, я не дошла всего–ничего. Проклятые мушки не дали мне увидеть.

Я слишком плохо себя чувствую, чтобы продолжать бороться с Владом и просто молюсь про себя, чтобы вызвать Вику и благополучно ее дождаться.

– Теперь вода, – Иванов бережно усаживает меня на лавочку, берет бутылку из коляски, открывает крышку и начинает брызгать в меня жидкостью. – А вы, мелочь, видите себя хорошо, – говорит детям. – Ой, а не такие они и одинаковые. Ого, один мальчик, а другая девочка, да? Я и не понял сразу.