— Этого не знаю, — ухмыльнулся Реток. — Но лучше недалеко нести, чем тащить долго. И краны до рассвета не забудьте вернуть! А то вдруг герцог Арлей ревизию устроит…

***

Немногим ранее герцог Арлей тоже вспомнил о пивных кранах, но мысль эта быстро его покинула, оставив лишь удивление. Когда столы на площади заполнили деревянные подносы с мясом, свежими караваями хлеба и булочками, по знаку Бигрона из-под этих самых столов вытащили бочки с пивом и выбили из них пробки. Тут-то герцог и подумал о кранах! Но…

Они не понадобились. Огромный кочевник, возвышавшийся над остальными на целую голову, подхватил ближайшую бочку, аккуратно перевернул и принялся разливать пиво по кружкам желающих. При этом он не забывал и себя: поднимал бочку выше и подставлял распахнутый рот.

Поставили стол и перед вождем, и он тут же принялся угощать своих гостей:

— Ритара! Возьми хоть кусочек жареной оленины! Её нежный вкус развеет плохое настроение! Нельзя же так хмуро смотреть на мужа… И ты, Дэйран, не отставай! И не надо думать о делах детей! Они сами во всём разберутся! Это нам, старикам, понятно, что лучше спокойно греться на солнышке. А молодые… Бури и грозы их удел! Тебе, мой друг, не нравится оленина?!

— Прекрасно прожаренное мясо! — похвалил Арлей. — Но однажды на Трёх Мостах я ел совершенно восхитительную оленину! Поверь, Бигрон! Жаль, что тогда я не совсем понимал всю прелесть момента… Ты бывал на Трёх Мостах, друг мой?

— Ты заметил, Дэйран, что твоя жена улыбнулась? — подмигнул другу Бигрон. — Наверное, там была не только оленина… А Три моста я никогда не проходил. Тропинки в Пустоши идут мимо. Но рядом был! У Чёрной Стены мы рога и зубы пустошных быков брали. И не раз! Пива нам тёмного! — потребовал вождь. И осторожно поинтересовался: — Ты заберёшь пустые бочки с собой?

— Ты ведь не просто так спросил? — хохотнул герцог. — Уже придумал, для чего их приспособить?

— Разве от тебя что-то скроешь? — ухмыльнулся в ответ Бигрон. — Со жбанами и бочками у нас не очень… Но не беспокойся! Я приказал со всего посёлка целые стеклянные бутыли собрать и воды из Озера для тебя налить! Хорошо, конечно, если они вернутся пустыми…

— Ох и хитёр же ты, Бигрон! Но считай, что уже вернулись!

— А как же без этого?! Я вот ещё немного схитрил. Приказал отложить и отнести вам лучшие куски мяса и хлеба. А то и завтракать нечем будет. А молодёжь, она и не думает о том, что голод приходит как раз после того, как утолишь другой…

— Думаешь, что у них уже всё сладилось? — прокашлявшись, спросил герцог.

— Нет, Дэйран. Рик решил жить по вашим законам, а ты своё слово сказал. Он теперь твою дочь беречь будет.

— Понятно… — кивнул Арлей и виновато посмотрел на жену.

— Я, Дэйран, всё забываю спросить… Ты знаешь, кто такой Тёмный лорд?

— Да, — кивнул Арлей. — Мы с ним разговаривали. И, нахожу, что он очень приятный молодой человек.

— Ага… Так вот твоя дочь тоже его знает. У неё амулет, который мог подарить только он. И кстати. Двадцать лет назад я ни на миг не поверил, что это ты пришёл ко мне сюда с расспросами о яйце пустошного орла, а потом захохотал, обратился вороном и исчез… Незачем тебе было это делать.

— Ганцонгер… — пробормотал герцог. — Фамилиар Тёмного лорда.

***

Вернув повозку на место и высадив молодых кочевников, Реток уделил время жене. Совсем немного и очень поверхностно. Хотя бы потому, что он, вспомнив кое-что, решил тут же уточнить у Ниарики. И поначалу очень её расстроил.

— А что за девушка стояла позади вождя, Ниа? Высокая, печальная… И она ушла ещё до нас.