А вот Эльза, по мнению герцога, предельно была похожа на его старшую дочь Тиану: помогала отцу с документами и могла не хуже него, а то и более придирчиво, проверить готовность повозки к путешествию и распределить прибывающие грузы по складам. Да и с оружием управлялась получше иных караванщиков!

Но все эти мысли покинули голову герцога, когда заболела жена. Ему стало всё безразлично. Уж слишком похоже было состояние Риты на то, которое свело в родовой склеп его первую жену.

Конечно же, Арлей выписал из Руаты королевского лекаря и даже отправил караван к Пьяному магу. Вот только ждать помощи от Морхила пришлось бы слишком долго, а лекарь, после осмотра герцогини, лишь развёл руками.

Вместе с лекарем из столицы примчалась и королева, но Тиана с такой жалостью смотрела на отца, что на второй день её пребывания в замке герцог потребовал от дочери забрать лекаря и отправляться к мужу.

Он даже посетил лабораторию Элара, где в колбах, ретортах и пробирках кипели разноцветные жидкости. Но сын ничем не мог помочь горю отца. Ещё несколько дней назад он передал для больной несколько новых поддерживающих бальзамов и обещал, что, возможно, скоро изготовит нужное лекарство. Однако именно лаборатория Элара напомнила герцогу о Морхиле…

А потом герцога Арлея посетила вполне очевидная мысль: на шестом десятке лет мужчине, потерявшему вторую жену, уже нечего ожидать от жизни. Он отправил караван в каменоломню за плитами пустошного мрамора, сделал необходимые распоряжения и однажды утром не поднялся с постели. Ещё до того, как он отказался есть, Рита всё поняла, но что она могла поделать?

— Не плачь, Ри, — просил Арлей, поглаживая исхудавшую руку жены. — Так будет лучше.

Ни требования Элара продолжать бороться, ни мольбы Эльзы не помогли. Герцог не поднялся с постели. Единственное, что он сказал дочери:

— Пусть три саркофага встанут посреди баронского родового склепа. А вход будет замурован.

И больше, кроме жены, ни с кем не говорил. Словно оглох. А единственный человек, которого герцог, возможно, мог бы услышать, уже лежал на кладбище — Реток умер за пять лет до этого.

***

Эльза вихрем ворвалась в лабораторию брата:

— Элар! Оторвись от своих бумажек! Я придумала, как спасти маму и папу!

— Неужели? — поморщился её брат, отрываясь от длинного свитка. — Я, знаешь ли, тоже на пороге создания нужного лекарства…

— Твои лекарства!.. — запальчиво начала Эльза, но потом вздохнула: — От последнего, конечно, щёки мамы порозовели и даже отец этому обрадовался, но… Мы должны отправиться в Пустошь и найти Бигрона Быстрого!

Теперь уже печально вздохнул Элар.

— Ты, Эльза, всё ещё веришь в сказки, которые рассказывала нам на ночь мама? Даже отец над ними смеялся…

— Это не сказки! А отец… Он часто смеялся, а теперь почти не улыбается! И воды пьёт всё меньше! Мы должны ехать немедленно! Бигрон должник отца!

— Должник, — согласился Элар. — Если верить сказкам. Но в любом случае ты не можешь покинуть замок.

— Почему это? — растерялась Эльза.

— Потому что теперь только ты можешь управляться со всем хозяйством, караванами и налогами. — И весомо повторил: — Только ты.

— Это лишь потому, что ты предпочитаешь варить травки и копаться в книгах! А теперь пора и тебе заняться делом! Вот так-то!

И хлопнула тяжёлой дубовой дверью. А Элар пожал плечами, усмехнулся и вернулся к развёрнутому на столе свитку. Такие угрозы он слышал от сестры уже несколько лет, а потому не поверил им.

И напрасно.

***

Появление леди Эльзы у складов на малом дворе замка не вызвало никакого удивления у караванщиков. Слишком часто она по поручению герцога или по своей воле проводила здесь время. С ней вежливо здоровались и пытались по выражению лица определить, как там дела у четы Арлеев…