- Она только поступила? – с удивлением переспрашиваю.

Значит, она ещё младше, чем я думала. И значит, семья у них действительно крепкая: ели разница в возрасте между детьми такая большая.

- Да. В этот новый год мы должны были пересматривать всего Гарри Поттера… - с печалью произносит Макс, глядя на диван с тоской в глазах.

Качаю головой, не скрывая улыбки: наиграл на сто зарплат! Но при этом умудрился выглядеть так мило...

Блондин тоже улыбнулся, верно угадав, что его актёрские таланты были оценены по достоинству.

- Давай, посмотрим вместе? – предлагаю ему, сама не знаю – почему.

- Первую часть? – тут же с энтузиазмом подхватывает Макс.

- Однозначно с неё нужно начинать, - замечаю вслух очевидное.

А потом до меня доходит:

- Ты каждый новый год встречаешь здесь?

- Была у меня такая традиция, - кивает блондин и отходит к плите, на которой уже вовсю растапливается сливочное масло на сковородке, - потрёшь сыр?

- Да, конечно, - киваю, отрываясь от созерцания, словно уснувшей в ожидании хозяев, гостиной.

- Кстати, мило выглядишь, - неожиданно усмехается Макс, бросая на мою одежду взгляд, в котором плескались искорки веселья.

- У твоей сестрёнки забавный вкус, - хмыкаю, начиная натирать сыр.

- Она у меня вообще… тот ещё фрукт, - сообщает мужчина, на лице которого появляется выражение теплоты и нежности.

Ну, нельзя это наиграть! Подаю сыр, смотрю на него внимательно. Как можно быть таким милым и при этом предупреждать меня, что в компании Бондарёвых добрых и хороших людей нет? А кто же тогда он? Почему он не причисляет себя к этим «добрым и хорошим»? Где его «скелет в шкафу»?

- Макс, ты, случайно, не гей? – хмурясь, смотрю на мужчину.

Взгляд, который я получила в ответ, был таким странным, что я даже не взялась бы описать ощущения, которые почувствовала под его давлением…

- Почему ты думаешь, что я – гей? – спокойно спрашивает у меня мужчина, перемешивая соус в небольшой кастрюльке и продолжая смотреть на меня тем-самым «не пойму, что обозначающим» взглядом.

- Ну, ты милый, добрый, обходительный, любишь свою сестрёнку, ни с кем не встречаешься, выглядишь идеально, умеешь готовить и, кажется, дружить с девушками, - выпаливаю, тушуясь от чересчур внимательного и серьёзного выражения на лице блондина.

- И эти характеристики делают меня геем в твоих глазах? – не отрываясь глядя на меня, всё также спокойно спрашивает Макс.

- Нет, но… - замолкаю, начиная краснеть, как рак.

О, кажется, я не прочь сейчас свариться в той самой кастрюльке с кипящим соусом – лишь бы не чувствовать на себе давления этих цепких карих глаз.

- Мы ещё вернёмся к этому вопросу, - едва слышно произносит Макс, так и не дождавшись моего ответа.

Но я слышу его слова... и не хочу его обидеть:

- Они делают тебя идеальным, - заканчиваю предложение, уткнувшись взглядом в пол.

- Боишься идеальных? – с легкой иронией в голосе спрашивает мужчина.

- С недавних пор, - бормочу себе под нос, подавая блондину соль и перец для соуса.

Опыта с Бесовым мне хватило на всю жизнь.

- Я не идеален, - перемешивая соус, замечает золотоволосый Бог со спокойной улыбкой на губах.

Вот и тот так говорил…

- А что насчёт тебя?

Удивленно смотрю на Макса.

- Что насчёт меня? – переспрашиваю, недоумеваю, - я не считаю себя идеальной.

- Ты чересчур положительна: умна, исполнительна, когда надо – послушна, привлекательна, гуманитарий по профессии… и по жизни, - усмехается блондин, - умеешь готовить, убираться, разбираться с отчетами, лицедействовать перед публикой, петь и лишать здравого рассудка окружающих мужчин.