- Не уходи, пожалуйста, - неожиданно мягко просит Бондарёв, опустив голову вниз.

Останавливаюсь – против своей воли.

Смотрю на него: челюсти плотно сомкнуты, взгляд напряжен, кулаки сжаты. Ничего нового…

- Мне сложно справляться с собой… со своими привычками. А привычка контролировать всё – одна из сильнейших, - он поднимает на меня взгляд и смотрит в глаза, - Я не хотел тебя обидеть.

- Чего тебе надо от меня? – задаю один единственный вопрос.

Тишина, последовавшая после вопроса, мне не понравилась.

- Чтобы ты со мной поужинала? – через некоторое время спрашивает Глеб, глядя на меня взглядом побитой собаки.

Бог ты мой, да что со мной не так? Почему мне его становится жалко?.. И почему стыдно за свою маленькую истерику? Ведь это нормально, расстроиться из-за его слов?.. Так почему я ощущаю, что продемонстрировала намного больше слабости, защищая свою позицию - чем Глеб, в итоге попросивший меня остаться?..

Неужели я понимаю (где-то на внутреннем уровне) насколько он прав, когда так беспощадно громит мои бестолковые фантазии?..

9. Глава 9. Не время и не место.

Смотрю на мужчину и не понимаю, что мне делать: проглотить свои обиды и остаться на ужин? Или гордо уйти, но обдумать его слова на досуге? А если я останусь – будет ли это означать, что я согласна с манерой его поведения? Ведь я не согласна.

- Мила. Пожалуйста, - Глеб смотрит на меня с просьбой в глазах, и я теряюсь…

Почему ему так важно, чтобы я осталась?..

- Хорошо, я останусь, - ужасаясь своему решению, говорю ему негромко, - Только, пожалуйста, давай больше не будем говорить о моём будущем?..

- Хорошо, - послушно соглашается Бондарёв.

Я возвращаюсь на кухню, достаю мясо из духовки, разрезаю его на куски, выкладываю на специальный поднос, несу его на стол, раскладываю порции по тарелкам, сажусь, ем.

Несколько минут тишины и негромкого поглощения еды.

Мы ни о чём не говорим.

Просто. Жуём.

Потрескивают зажжённые свечи. Изредка сталкиваются приборы с посудой, издавая неприятные, резкие звуки.

Глеб молчит.

А мои нервы натягиваются, как тетива перед спуском стрелы: и о чём нам говорить, кто мне скажет?.. Боже, неловко-то как… Смотрю на Бондарёва, но по его сосредоточенному на поглощении еды лицу, понимаю – ему также неловко, как и мне. Неужели единственная тема для обсуждения между нами двумя – это моё злосчастное будущее?

И больше нам поговорить не о чем?..

- Я так не могу, - отставляя бокал в сторону, неожиданно произносит Глеб.

- Ну, слава Богу! – облегчённо вырывается из меня.

- Что? – удивлённо переспрашивает Бондарёв.

- Нет-нет… я так, - мнусь, как школьница на первом свидании, - ты, кажется, что-то хотел сказать?..

- Да… я не могу так просто отпустить тебя в безвестность, - напряженно произносит Глеб, сосредоточенно глядя на свои пальцы, переплетённые в замок, - можешь считать, что я чувствую ответственность за тебя.

- А это так? – спрашиваю его.

Глеб поднимает на меня глаза и некоторое время просто смотрит.

На мой вопрос он не отвечает.

- Я не хочу, чтобы ты уходила из компании, - наконец, произносит он.

- Это вопрос решённый, - опускаю взгляд в свою тарелку, - давай не будем об этом.

Не хочу об этом говорить!

- Но почему? – допытывается Глеб, - Неужели тебе так не нравится работать на меня?

- Дело не в том, что мне нравится или не нравится - дело в том, что ты натворил, - резко вырывается из моего рта; закрываю рот, плотно смыкаю губы; затем всё-таки поднимаю взгляд на Бондарёва, - я предупреждала – не нужно нам об этом говорить…

- Ты презираешь меня? – Глеб смотрит мне прямо в глаза.