Смотрю в его глаза, - такие серьёзные, как и всё его лицо, и напряженные, словно он пытался вбить в меня какие-то азбучные истины, - и молчу. Всё, что он сказал… всё это правильные вопросы. Правильные вопросы, на которые я не имею ответа. Моё желание сумбурно, оно не обдумано и конечно не так просто в исполнении, как кажется. Но зачем так рубить с плеча? Почему не дать воздуха этой милой наивной фантазии?.. Я же не о твёрдых намерениях говорю, а о своих желаниях.

- Не думала, что тебя так волнует моё будущее, - в итоге произношу негромко, затем отпиваю из бокала, глядя в сторону.

- Меня волнует, что невероятно высокий для твоего возраста и хорошо оплачиваемый пост в престижной компании ты готова променять на невнятную мечту петь в каком-то замшелом клубе перед полупьяной толпой, - жестко произносит Глеб.

- Почему сразу пьяной? – сухо спрашиваю, уперев взгляд в содержимое бокала.

- Потому что в клубы ходит определённый контингент - тебе ли этого не знать? – поднимая бровь, спрашивает Глеб.

Я вспоминаю наши с ним походы в известное заведение...

- Давай закончим этот разговор? – предлагаю почти мирно.

- Нет, не закончим. Я хочу понять, ради чего ты собираешься смыть свою жизнь в унитаз? – ещё жестче спрашивает Глеб, чуть наклоняясь вперёд и буквально вонзая в меня свой взгляд.

- Я не собираюсь смывать её в унитаз, - по слогам отвечаю ему, отставляя бокал на стол, - и будь добр, следи за своими словами.

- Тебе выпал редчайший в жизни шанс: заниматься тем, что тебе нравится и зарабатывать столько, сколько ты хочешь. Плевать на образование, плевать на твой статус – ты там, где немногие оказываются. Почему ты так стремишься вырваться отсюда? И куда ты стремишься? В эту нищенскую серость? Где специалисты твоей профессии хорошо, если двадцать тысяч зарабатывают? И это я говорю о тех, кому повезло? Чего ты пытаешься добиться? Свободы? Но свободы от кого? Или от чего? От денег? От жизни среди людей, знающих себе цену и работающих в поте лица на своё имя - а не на благо цивилизации?

- Мне неприятен этот разговор, - слезаю с табурета, встаю на ноги.

Духовой шкаф возвещает о готовности мяса, но мне уже плевать. Я здесь ужинать не останусь.

- Куда ты собралась? – Глеб тоже поднимается с места.

- Домой, - отвечаю коротко, иду к дивану, где оставила свою сумочку.

- Мила, останься. Мясо только приготовилось, - чуть спокойнее говорит Глеб.

- Твоё маниакальное желание всё контролировать никуда не делось, - резко разворачиваюсь к нему, смотрю в глаза, - я думала, ты удивишь меня, но этого не случилось.

- Мила…

- Я не хочу больше оставаться здесь и обсуждать моё безрадостное будущее. Спасибо, не за пять дней до нового года, - отрезаю и иду в прихожую.

Глеб резко останавливает меня, схватив за руку, и разворачивает к себе.

- Неужели непонятно, что я беспокоюсь о тебе? – уже не скрывая злости, спрашивает мужчина.

- Твоё беспокойство превращается в оскорбления, - смотрю ему в глаза, - Такая забота мне не нужна.

- Разве ты не понимаешь, что ведёшь себя, как дура?! – срывается Глеб.

- А ты разве не понимаешь, что не о моём будущем думаешь, а о себе? И о том, что хочешь, чтобы я осталась в компании! Возможно, я – дура, Глеб. А вот ты – эгоист. Но я уже привыкла, - вырываю свою руку из его хвата и отступаю на шаг, - спасибо за ужин. Кажется, я сыта по горло.

- Ты никуда не пойдёшь, - с угрозой произносит Бондарёв, а я едва сдерживаю себя, чтобы не засмеяться.

- Что, будешь силой останавливать? Точек влияния на меня у тебя уже нет. Так что остановит меня только грубая сила, - фыркнув, отвечаю ему.