– Ты ж нёс меня по пустыне, – уныло канючил Лекс.

– Тащить тебя на закорках и одновременно отбиваться от врагов дело трудное, но выполнимое. Желательно, чтобы тебя при этом не убили. Ты мне дорог именно живым. Уж лучше такой хлюпик, чем людоеды. Я с ними с ума рехнусь.

Сволочь и демагог! Демагогическая сволочь, трепло собачье… но прав. Подходило время нырять в лампу, и останется Манус Аспер один одинёшенек против всей честной компании.

Энке завозился, будто в штаны иголка попала. Лекс вяло потянул из сумки лампу, приткнул её между камней и отполз подальше. Скручиваясь в жгут, джинн раскалялся так, что запросто могло опалить волосы.

Поганец, который привязал джинна к лампе, кое-что умел: Энке, например, мог свободно менять форму перед нырком. Зато в обычной жизни, как ни старался, ничего не получалось. За дорогу Лекс вспомнил всё, что слышал о джиннах в разных секторах. Получалось: Энке ещё повезло – или не повезло, как посмотреть; в иных местах джинны постоянно пребывали в сосуде, выбираясь исключительно по приказу хозяина. Но и со способностями у них обстояло покруче. Проще говоря, такие джинны свободно могли менять форму, летать, просачиваться в замочную скважину и… А что Энке? Практически – обычный человек, ну, побыстрее и посильнее других, ну, может неограниченное время может обходиться без пищи и воды. Ещё и демагог!

Тело обхватило жгучим кольцом. Из глаз посыпались искры. Лекс рванулся, получил второй удар и закричал. Боль оказалась невыносимой.

А нечего задумываться в непосредственной близости от врага! Когда глаза проморгались от слёз, а тело исключительно по инерции ещё пару раз трепыхнулось, выяснилось, что Лекса захлестнули двумя длинными хлыстами, спутав при этом по рукам и ногам.

Двое мужчин начали подтягивать его к себе, не заботясь о том, что нежные бока пока ещё живой дичи скребут о камни. На лицах – деловой интерес: добыли парни кусок мяса к ужину!

Сумка оказалась примотана к телу. Лампа осталась в камнях. Лекс даже не пытался её достать. Во-первых, руки связаны. Во-вторых, безделушку у него отберут, и перейдёт драгоценный сосуд во владение следующего хозяина. Пусть уж лучше тут стоит. Авось Энке, вернувшись, сподобится вызволить Лекса из неволи. Если к тому времени останется, что вызволять.

Подтащив добычу поближе, духи ловко накинули ему на ноги петлю из тонкой верёвки, такой же обмотали грудь и руки. Хлысты они свернули и засунули за пояса. Если потащат за ноги, можно остаться вовсе без головы, – прикинул Лекс. От потрясения он начал быстрее соображать. Духи заговорили на непонятном наречии.

Слава Высшим силам, его понесли, а не потащили волоком. Может, племя уже успело отужинать? Если его оставят на завтрак, убивать точно пока не станут, ночи хоть и прохладные, всё равно подпортится.

Энке, где ты!? Я буду терпеть твое занудство, я не буду изнурять тебя работой, я буду надраивать лампу до блеска мелом каждый день. Энке, поторопись, меня уже принесли!

На ровной, усыпанной мелким камнем площадке в круг стояли кибитки. Тлел костерок. Смеркалось. За пределами круга блеяло, мекало, покрикивало и всхрапывало. Шумела река. Из полукруглых домиков на колёсах выглядывали люди. Маленькие шторки раздёргивались, как в кукольном театре. Высовывались головы. Повинуясь невидимому кукловоду, головы поворачивались все в одну сторону.

Охотники бросили добычу возле костра. Хорошо, хоть не в самые угли. Лекс начал отползать от жара, но получил пинок под рёбра и затих. Охотники в этот момент как раз объяснялись со своим предводителем. Или вождём? Нет, на Востоке обитали эмиры, шахи, визири… султан трёх кибиток и восьми оборванцев!