— Да что ты такое говоришь-то, Тамара! Побойся Бога, она ребенок совсем!
— Мария Иосифовна, выйдите из комнаты, у нас с дочерью серьезный разговор! – приказным тоном указала на дверь мать.
— Сейчас Серёженька с работы вернётся и тогда…
— Выйдите. Из. Комнаты! – чеканя каждое слово, прокричала она, и бабушка, приговаривая что-то невнятное, обиженно вышла, оставив дверь приоткрытой. Мама, нервно ее захлопнув, защелкнула для верности шпингалет.
Мама не была чрезмерно злой или властной женщиной, но все решения в доме приходилось принимать ей самой. Отец с бабушкой были людьми слишком мягкими и нерешительными, с податливым характером, им проще было идти за кем-то, чем что-то решать самим. Я целиком и полностью пошла в их «породу», Рыжовых, как любила часто повторять мать, — "такая же бесхребетная".
— Я жду ответа! – прожигая взглядом, строго проговорила она.
— Да, я жду ребенка, — собрав всю волю в кулак и стараясь, чтобы голос не дрожал, подтвердила ее худшие опасения.
— О, Господи! Боже мой, Боже мой… — прикрыв рот ладонью, вполголоса запричитала мать и на подкосившихся ногах снова опустилась в кресло.
***
Я стояла напротив и молча смотрела на мать, до сих пор не осознавая, что это все происходит в действительности. Казалось, что сейчас я перевернусь на другой бок, проснусь и посмеюсь над нелепостью такого дурацкого сна. Это просто не может происходить со мной!
— Почему Галина мама в курсе твоих проблем, а я, твоя родная мать, последняя узнаю это буквально из-под палки?
— Галька должна была молчать, но разболтала, предательница. У нас был уговор…
— Кто он? Когда это произошло? – не дослушав, перебила она.
— Прости, но этого я не скажу.
Лицо матери буквально перекосило от такой неслыханной дерзости. Ее молчаливая дочь заговорила. И как заговорила!
Я и сама немного опешила от собственной смелости. Но это как-то приободрило, придало сил.
Вчера я испытала огромный шок, увидев две полоски на тесте, но у меня была целая ночь, чтобы хорошенько обо всем подумать. И я приняла решение, после которого стало немного легче.
Я не знала, что будет дальше, не знала, как отреагируют на это событие родители, поддержат ли меня или выгонят из дома взашей.
Репутация семьи была для матери превыше всего, и «что соседи скажут» — самым важным в жизни. Меня воспитывали, чтобы «соседи завидовали, какая девочка прилежная», я должна была учиться, чтобы «соседи ставили в пример своим детям», я должна была жить так, чтобы «перед соседями не было стыдно». Примерная семья, у которых все всегда хорошо, и тут словно взрыв бомбы такая сенсационная новость – несовершеннолетняя дочка Рыжовых принесла в подоле…
Я догадывалась, что просто мне не будет точно, не знала, ожидать ли мне поддержки хоть от кого-нибудь, мысли сумбурно путались, но твёрдо я была уверена только в двух вещах: что никогда и никому не расскажу, кто отец этого ребенка, и что ребенка я непременно оставлю.
— Что ты сказала? Повтори! — надеясь, что просто ослышалась, потребовала мать.
— Я ничего не скажу, — терпеливо повторила я, стойко выдерживая гнёт её тяжёлого взгляда.
— Да как ты разговариваешь с матерью?! – опешив от моих слов, закричала она. – Что значит не скажешь?
— Не скажу. Это не имеет никакого значения.
— Чтоо? – буквально взревела она. — Ты вообще в своём уме – говорить такое? Я узнаю, что моя дочь-школьница нагуляла живот, значит, вместо того, чтобы учиться, ты путалась неизвестно с кем! А, может, ты сама не знаешь, кто папаша?
— Мама! – с обидой прокричала я, и глаза наполнились слезами.