— Конечно. Узнаю – ему несдобровать, — шутливо пригрозил Марат. — Так кто мой конкурент?

— Тогда не скажу, иначе ты его уволишь.

Затушив окурок, он обернулся и, подняв меня на руки, мягко опустил на диван.

— Мне очень тебя не хватало. Я думал о тебе каждый день, каждую ночь... Просто с ума сходил... — шептал он, целуя по очереди каждый мой пальчик. — А это что?

— Обожглась о духовку, пустяки, уже не болит.

— Я об этом… — провел пальцем по белым полоскам на запястье.

— А, это... Ошибки молодости. Тоже уже отболело, — я улыбнулась и обвила рукой его шею, убирая с глаз долой старые шрамы и плохие воспоминания.

Мне не хотелось думать сейчас о грустном. Я хотела совсем другого.

15. Часть 14

Город Н., 1997 год, июль

— Где Сашка? – услышала взволнованный голос матери из-за неплотно закрытой двери спальни.

Она тяжело дышала, будто только что преодолела марафон. Послышался лязг брошенных на журнальный столик ключей.

Взглянула на настенные часы – половина четвертого, что-то рано она вернулась, рабочий день ещё не закончен.

Сердце обречённо ёкнуло – она знает.

— В комнате у себя закрылась, где ж ей ещё быть. Как сыч сидит, — отозвалась бабушка с кухни, закрывая шумевшую воду. – А что случилось, Тамара?

Проигнорировав вопрос, мама уверенно зашагала в сторону моей комнаты. Я знала, о чем пойдет разговор и, приготовившись обороняться, внутренне сжалась.

Бесцеремонно зайдя в мою комнату и плотно закрыв за собой дверь, облокотилась о нее спиной, будто опасаясь, что я сбегу.

— Это правда? – вперила в меня взгляд, полный надежды, отчаяния и злобы. – Отвечай! То, что рассказала мать Гали – это правда?

Я сидела в углу кровати, подобрав к груди колени, и молчала. Все происходящее в последний месяц было настолько за гранью моей обыденной жизни, что я до сих пор испытывала шоковое состояние.

Чуть больше месяца назад мир перевернулся с ног на голову, а вчера просто рухнул и рассыпался колючими осколками прямо под ноги. Я не испытывала больше боли и страха. Только шок.

Я не питала больших иллюзий на счёт того, что Галька никому не разболтает про тест. Может, так даже лучше, сама бы я никогда не решилась начать этот разговор.

— Отвечай, кому я сказала! – голос матери перешёл на крик. — Это правда?

— Да, — честно ответила я, глядя ей прямо в глаза.

Скрывать было бессмысленно, все равно рано или поздно она бы обо всем узнала.

Мама издала звук, похожий то ли на всхлип, то ли на стон и взялась рукой за сердце.

— Маам, — испуганно дернулась я, но движением другой руки она приказала мне оставаться на месте.

Помассировав грудную клетку, мама медленно отошла от двери и осторожно, опираясь на подлокотник, опустилась в кресло. Повисла гробовая тишина. Я слышала только тиканье часов и стук собственного сердца.

Бабушка выключила телевизор, уверена, что сейчас она подслушивает у двери.

— Пожалуйста, скажи, что это ваш с Галей розыгрыш, — подняв на меня умоляющий взгляд, попросила мать.

Я молчала, опустив глаза, вжавшись спиной в разноцветный ковёр.

— И? Что? Что там? – теряя терпение, снова повысила она голос.

Я вылезла из своего убежища и, открыв ящик письменного стола, достала из тома Толстого «Война и мир» спрятанный тест. Так же, не произнося ни слова, положила его ей на колени.

Мама взяла тонкий кусочек бумаги в руки и, близоруко сощурившись, поднесла его ближе к глазам.

— И что это значит? Я не понимаю этих современных новомодных штучек, так ты... беременна или нет?

В этот момент открылась дверь, и в комнату буквально влетела возмущенная раскрасневшаяся бабушка.