– Ева, ты взрослый человек! Какая любовь? Твоя искренность и открытость неуместна в обществе. Учись властвовать собой и держать лицо! Иначе люди посмеются над тобой. – поучал меня мой первый мужчина.

– Я люблю тебя! Давно! Уже три месяца! – всхлипнула, закрывая лицо ладонями. – Что мне общество? О чём ты? Что мне чужие люди? Я готова быть для тебя всем, чем скажешь, ведь любовь – это и жертвенность! Не отталкивай меня, пожалуйста, Костя! Не предавай меня! Не топчи мою любовь!

– Собирайся, я отвезу тебя домой, – со вздохом сказал мне Константин.

Я провалялась с температурой в горячке почти неделю после этого. И жизнь моя действительно изменилась.

17. Семнадцатая глава

Воскресенье прошло скомканно. Несмотря на то, что Лёнька изо всех сил старался сгладить, неловкость между нами пролегла ощутимой трещиной. Вроде и в лес мы сходили, как прежде. Вроде и систему отопления он просмотрел, как и раньше. Но во всём чувствовался надлом.

Я чувствовала.

Былая лёгкость отношений ушла, и теперь я боялась сделать что–либо такое, чтобы не спровоцировать. Всё теперь с оглядкой. Утомительно.

Уже ближе к вечеру, собираясь в город, Лёнечка не выдержал и сказал, взяв меня за руку:

– Женя, не торопись. Давай подождём ещё немного!

– Нет, Лёнь! Не рассчитывай на перемены во мне. Не надейся на меня, – ответила, не отводя глаз, вздохнув, – люди создают семью, чтобы вместе в любви рожать и воспитывать детей. Когда точно уверены, что вдвоём им лучше. Разве нам так необходимо жить вместе? Я не люблю тебя. Разве в таких неравных условиях наш брак продержится долго? Не терзай себя! Давай не будем видеться некоторое время. Может быть, как-нибудь всё и устаканится.

– Ты гонишь меня?

– Нет, я не гоню. О, блин! Да, я гоню тебя! Иди и найди себе нормальную женщину, которая полюбит тебя! – скомандовала, чуть ли не указывая направление поиска.

– Женька, ты неподражаема! Я понял. Больше не тревожу тебя. Жди звонка мужика, что походит за Яриком сегодня вечером. Заявление от твоего имени о преследовании я подал. Живи спокойно и не думай о плохом. Не паникуй! – проговорил на прощание мой друг и, чмокнув меня в щеку, уехал в Москву.

Нам тоже пора собираться. Я побродила по участку, высматривая, не оставили ли мы случайно каких вещей, затем побродила по дому. Как же не хочется уезжать! Так и жила бы здесь!

Территория охраняется. Чужих сюда не пускают. Природа вокруг изумительная. Перевести работу на удалёнку и живи себе. Радуйся!

Может, когда Ярик уедет в лагерь, мне так и сделать?

Но это ещё не скоро. А сейчас нужно собираться домой!

Дома было пустынно и холодно. Я забыла, когда выходила утром, закрыть плотно окна, и сквозняком за два с лишним дня выдуло тепло и нанесло влаги на подоконник. Хорошо, что на кухне кафель, а то прошлось бы менять ламинат.

У Ярика через месяц заканчивается третий класс музыкалки, и ему нужно к концу мая выучить пьесу. Он будет играть отрывок на небольшом отчётном концерте, что проводят регулярно по окончании учебного года. А поскольку громоздкий инструмент мы на дачу не брали, Ярик сейчас, вечером, навёрстывал упущенное, чтобы не краснеть завтра на занятии.

Меня, человека, обделённого тонким музыкальным слухом, всегда до глубины души поражала способность людей различать и точно попадать на слух в ноты на смычковых инструментах.

Нет, ну понятно – фортепиано. Там мимо клавиши не промахнёшься. Но в этом случае как? Исключительно талантом!

Ярик, когда играл в детстве, то вначале вытягивал губы вперёд трубочкой в зависимости от высоты звука. Сейчас эта привычка ушла, а появилась манера чуть отстукивать ритм ногой.