– Получается, что человеческие эмоции, чувства, любовь – это и есть высшие ценности цивилизации? Ради этого мы живём? – спрашивала я Костика.

На столе перед нами дымился паром свежезаваренный чай. И креманки с мёдом чудесно пахли, обещая счастье. И, конечно же, неизменные ландыши.

– Конечно! Что может быть важнее для человека его чувств? – улыбаясь мне многозначительно и немного свысока, отвечал взрослый и невероятно привлекательный для меня парень.

– Жизнь ради любви? Ты хотел бы так прожить? – не унималась я.

Сумерки обволакивали нас, создавая иллюзию уединения. Тихо вдалеке играла знакомая мелодия. Жизнь казалась простой и незамысловатой. «...И прелести твоей секрет разгадке жизни равносилен...»

– Да, – ответил он, и мне показалось, что при этом он по-особенному посмотрел на меня.

Со значением. С намёком.

– А как же долг? Перед семьёй, перед Родиной, в конце концов? – не унималась я, замирая от предвкушения.

– Если я буду счастлив, то разве это плохо для моей Родины? Для моей семьи? – улыбнулся Костик, и моё сердечко запело от радости.

– Но ведь это мещанство! Уют со слониками на комоде! Разве тихий семейный быт может быть счастьем жизни? – митинговала, мечтая, чтобы любимый сказал мне заветные слова.

Слова о том, что в любви нет унижения и различий. Что она и есть высшее равенство людей. И что не важен возраст.

– Я не пробовал ещё семейного уюта. Но люди ради него готовы на многое. Даже ходить на работу, – шутил Костик.

А мне слышалось в этом, что ради меня и моей любви он готов на многое.

И хотелось немедленно начинать вить гнёздышко и окружить бедного любимого Костика заботой и вниманием.

Я начала увлекаться домоводством тогда. Собирала рецепты блюд. Выспрашивала у любимого его предпочтения и тренировалась в их приготовлении.

Штудировала книги по ведению хозяйства. С энтузиазмом неофита кидаясь отбеливать бельё и натирать до блеска мебель.

Мне верилось, что если буду прекрасной хозяйкой, то Костик обязательно поймёт, что я и есть всё счастье его жизни.

Ближе к выпускному, в мае, я приготовила к его приходу мясо. И, замирая от волнения, ледянее руками и, не слыша себя за сердечным стуком в ушах, угощала ужином Костика. А он хвалил и просил добавки.

– Это так вкусно, что я готов жениться на тебе немедленно! – сказал он, прощаясь.

До сих пор меня тошнит при одном упоминании мяса по-французски.

16. Шестнадцатая глава

Десять лет назад. Евгения

Наконец–то мне восемнадцать!

Вчера мы справляли семьёй мой день рождения! Мама, папа. Приезжал брат Валентин с женой и с детьми. Жена у него беременная и капризная.

Мама испекла торт. Всё было мило, по-семейному. Как обычно. Скучно и ничего нового. Папа говорил о перспективах и о моём долге. Брат в основном ухаживал за своей женой. Племянницы крутились вокруг с постоянными вопросами. Мы выпили шампанское.

Во дворе цвела сирень, и деловито жужжали пчёлы. Мама улыбалась и говорила, что теперь, после того как младшей дочери исполнилось восемнадцать, она в свои пятьдесят восемь может считаться настоящей бабушкой.

А жена брата только и рассказывала о своей беременности и о том, что разница с двойняшками в десять лет – это много. И многозначительно предупреждала меня не торопиться с замужеством.

Папа же ожидал моих успехов в университете. Никто не сомневался, что я туда поступлю.

Я и сама не сомневалась. Конечно, поступлю и выучусь, и стану крутым юристом.

Но меня подзуживало и другое чувство.

Я с нетерпением ждала завтрашнего дня. Завтра приедет мой любимый, мой Костик, моя мечта!