Гавриле кажется, она и сама боится, что рано или поздно сюда придет Костя. Главное в такие моменты не обманывать себя же и не искать связь между её страхом и собственной значимостью. Снова забыть, что его она не боялась. Отдавалась, как в свои девятнадцать. Жадная, страстная девочка.

В горле у Гаврилы становится сухо.

Он проваливает свое же задание на первом же взгляде – безразличным с ней получается быть далеко не всегда.

– Вечера, – мужчина здоровается нейтрально, опуская пакет на трюмо.

Полина кивает просто, снова отворачиваясь к окну.

Обнимает себя руками и смотрит на ночной город. Выглядит хрупко и ранимо.

– Я привез кольцо. Посмотри и померяй. Если всё нормально – можем запускать. С Костей согласовано.

Полина никак не реагирует несколько секунд, потом снова оборачивается, чуть-чуть смотрит, кивает.

Разворачивается и приближается.

Тянет за ленты, развязывая пакет, достает коробочку, крутит её, хмыкает…

О чем сама думает, Гаврила не знает, а он о том, что тогда у них и колец-то не было. Он не позаботился – его проеб. Думал, всё успеется, да как-то… Не успелось, в общем.

Полина не открывает сразу – медлит.

Смотрит, закусив губу. Так, будто там может быть что-то неожиданное. А может, потому что не хочет видеть.

Не сдержавшись, Гаврила берет дело и коробочку в свои руки. Чуть пугает Полину, она вскидывает взгляд и смотрит на него, когда он открывает и разворачивает к ней.

– Как договаривались. Прикинь насчет размера.

Он купил то, которое выбрала сама Полина. На деньги Костя, мать его, Викторовича. Теперь же следил, как Поля медленно тянется, достает кольцо… Снова крутит чуть-чуть, потом же надевает на палец.

Не любуется и не улыбается.

– Нормально. Подошло.

Опускает руку и сжимает в кулак. Хвастаться перед ним явно не будет.

Смотрит над его плечом и тупо ждет, когда он свалит. И ему вроде как правда пора.

– Я крестик твой потерял тогда. Извини…

Слова заставляют Полину посмотреть в его глаза. В её – зеленых – будто неверие. Дальше она кривится. Просит:

– Не ври…

Что имеет в виду – непонятно. Но снова больно получается. Зря он… Знал же, что не надо.

– Скажи мне, у Кости есть же кто-то… Там всё серьезно?

Она не хочет говорить о них. Спрашивает о Косте. Это злит немного, но это правильно.

– Есть. Но это не повлияет на вашу с ним договоренность.

Гаврила говорит то, что сказал бы Костя. Во что сам хочет верить. И Поля тоже хочет, наверное, но кривится.

Её чуть трясет. Она будто заводится. Наверное, нервничает.

– Откуда ты знаешь? А если у него там любовь? Какая девушка будет терпеть…

– Правила всегда устанавливает Костя, Полина. Что с тобой, что с ней. Вы им следуете.

Полине явно есть, что ответить, но она сдерживается.

Сжимает губы, смотрит долго снизу вверх. Снимает кольцо, не глядя, кладет на трюмо.

– Фото сделаю – отправлю ссылку.

На этом совершенно точно нужно закончить разговор. Развернуться и уйти. Гаврила понимает.

Но смотрит на кольцо и думает… Знает, что не надо. Знает, а всё равно…

Возвращает взгляд к её лицу. Смотрит, сузив глаза…

– Почему ты это сделала, Поль? Скажи мне…

И задает самый страшный в жизни вопрос. Который ни спать не дает. Ни есть не дает. Ни жить.

В Гавриле теплится призрачная надежда, что зная причину, его отпустит.

– Что я сделала? – Полина отвечает на вопрос вопросом. Сама знает, а в глазах плещется… Злость там. Боль там. Обида. Всё, как в нем. Только не в глазах, а глубже.

– Аборт, Полина. Ты сделала аборт.

Гаврила подмечает каждое изменение на её лице. Начав – остановиться уже не сможет. Она кривится сильнее. Смотрит так же зло. Дышит с каждым новым вдохом все глубже. А потом вдруг хмыкает…