– Где ты был? – спрашивает его папа.

Я знаю, что он просто пытается побольше узнать о последних событиях в жизни Кира, потому что тот слишком закрытый, а не контролировать его. Кир это тоже понял после нескольких месяцев бунта в подростковом возрасте и понимает, что этот вопрос звучит сигналом к рассказу о своих последних новостях.

– У Феда. Он сломал парочку костей, заехал навестить, – отвечает брат.

– Да? Очень жаль. А что с твоим лицом? Снова спорт или подрался?

Что меня всегда удивляло в папе, так это то, что он никогда не ругал и не осуждал Кирилла за его травмы и опасные занятия. Лишь просил быть осторожным и держаться подальше от настоящих неприятностей. Даже пить не запрещал, табу было лишь на наркотики и другие психотропные вещества, но Кирилл, как спортсмен, и сам не ступал на эту дорожку, хотя его друг Жека всегда мог достать и сам злоупотреблял время от времени.

– Подрался вчера, ябеда еще не нажаловалась? Начистил морду Дубову, но мы сегодня уже замяли это дело.

– Так это ты его? – хмурится папа. – Кирилл…

– Избавь меня от лекций, от меня он ушел с целыми костями, – обрывает его Кирилл. – Это потом его случайно сбила одна ненормальная, вот и не обошлось без травм.

Я не уточняю, что эта ненормальная – его девушка, хотя искушение огромное. Не хочу накалять обстановку.

– Какой ужас, он сильно пострадал? – спрашивает папа.

– Да все с ним в порядке, уже даже выписали, – раздражается Кир. – И вообще, дайте поесть уже. Черт с этим Дубовым, я и сильнее травмы получал. Скоро все заживет.

– Надо бы позвонить ему и спросить о самочувствии, – вслух рассуждаю я, уже немного остыв от недавней обиды. – Пойду за телефоном.

– Подожди, Ася. Потом позвонишь, никуда Федя не денется. Я хотел поговорить с вами обоими, так что присядь, пожалуйста, – останавливает меня папа.

Кир, прихлебывающий суп, заинтригованно поднимает брови и кладет ложку в тарелку, ухмыляясь, словно папа сказал что-то похабное. Придурок!

– Это случайно не о нашей новой мамочке?

– Кирилл! – одергивает его папа. – Я не потерплю таких выражений в этом доме. Матери у вас у обоих были, других уже не будет. Но да, я хотел поговорить о женщине, с которой встречаюсь.

– Ты женишься? – с предвкушением спрашиваю я.

– Нет, не женюсь. В будущем все может быть, но пока мы с Верой решили съехаться.

Это, кажется, совсем не нравится Киру, потому что брат сразу напрягается, сжав челюсть и отодвинув тарелку в сторону.

– И что это значит для нас с Асей? – спрашивает он. – Она переедет сюда?

– Нет, – отвечает папа, внимательно следя за моей реакцией, словно я могу быть против. – Мы решили найти новое место. Я уже присматриваю квартиры. Не хочу приводить Веру сюда, это кажется неправильным.

– Ты что, продашь нашу квартиру? – со страхом спрашиваю я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

Это место стало моим первым домом, здесь прошли все счастливые моменты с мамой и мне невыносимо думать, что придется переехать и отдать его другим людям.

– Нет, конечно, не продам! – расстроенно говорит папа, стирая мои слезы кончиками пальцев, как когда я была маленькой. – Это твоя квартира, Ася. Я перепишу ее на тебя и никто не сможет распоряжаться ею без твоего согласия. Но я пока не думаю, что ты готова к взрослой жизни, поэтому забираю тебя с собой. Через пару лет, когда ты созреешь, а я смогу со спокойной душой отпустить тебя во взрослую жизнь, ты можешь переехать от своего старика, но пока мы будем жить в другом месте. А тут… Кир, ты можешь остаться или, если хочешь, найдем тебе жилье по твоему вкусу.