– Это не меняет сути вопроса. Я не собираюсь портить карьеру разводом.

– Да почему портить? – я искренне не поняла смысл его высказывания. Ведь если он женится на мне, то сохранит свой драгоценный статус благонадёжного человека для загранкомандировок. Михаил никогда не заикался про брак со мной, да я и сама не стремилась к этому. Но теперь, когда у нас будет ребёнок, ситуация изменилась. Разве нет?

– Я тебе всё сказал. Хочешь продолжать со мной отношения, сделай, что я велел. В противном случае пеняй на себя.

– Ты мне угрожаешь? – каждая последующая фраза Соболева взрывалась в моём мозгу глубоководной миной.

– Думай, что хочешь. Оставишь ребёнка, я тебя со свету сживу. Сделаю так, что ты нигде никогда не найдёшь работу. И вообще не будешь жить в нашем городе. Поняла меня? – Михаил перешёл на крик.

Я повесила трубку. Просто не могла больше слышать его голос. Какое-то время в голове стояла звенящая пустота. И только сердце билось в агонии. Стучало так отчаянно, что заболела вся грудная клетка. Потом я взяла сотовый и написала Соболеву смс: «Я не буду делать аборт».

Ответ не заставил себя ждать: «Ты хочешь испортить мне жизнь, да? Это твоя цель?»

Отложила мобильный. Пошла в ванную. Слёз не было. Я словно окаменела. Вся моя любовь и нежность к Михаилу покрылись толстой кремневой коростой. У меня было чёткое ощущение, что я – новорожденный щенок, по которому только что проехал бульдозер. Наступило прозрение: три года я боготворила нелюдя.

Сотовый пищал входящими, не переставая. Пришлось отключить его. Надо было срочно решать, как жить дальше. Учитывая специфику работы Соболева, я прекрасно понимала, что малышом буду заниматься сама. Но вот на финансовую помощь от Михаила рассчитывала, также как и на замужество в свете сложившихся обстоятельств. И даже хрен с ним с замужеством. Вопрос денег стоял острее всего.

В университете мне платили сущие копейки. Их едва хватало, чтобы снять квартиру. Разовые переводы и репетиторство выручали. Когда ты одна и отвечаешь только за себя, можно так жить. А вот ребёнку не скажешь: «Извини, но сегодня на еду мамочка не заработала». Да и вообще, если я буду работать, кто будет сидеть с малышом? А если уйду в декрет, то мне даже жить станет негде.

На следующий день, пробежавшись глазами по портянкам смс от Соболева, ничего нового я для себя не открыла. Сначала он сменил гнев на милость и попытался надавить на мои чувства. Всё по той же идиотской схеме: «Если любишь, то…» А поскольку я не отвечала, последнее сообщение гласило:

«Я желаю смерти твоему ребёнку».

Единственное, что мне оставалось, поехать к маме и попроситься пожить в их с отчимом доме до тех пор, пока малыш не подрастёт, и я не смогу снова работать. Отношения с матерью у нас всегда были прохладными. Но надежда умирает последней. В конце концов, мама - женщина, и кто как не она должна войти в моё положение?

– Тебе надо принять правильное решение, - равнодушно сказала мама, выслушав меня.

– Что ты подразумеваешь под «правильным решением»? – настороженно уточнила я.

– Не рожать. Иначе ты испортишь себе всю жизнь. И не только себе, но и ребёнку, потому что будешь ненавидеть его.

Смысл маминых слов доходил до меня с трудом. Я молча переваривала их, но в мозгу что-то сбоило. Ясно было одно: мама не станет мне помогать. Круг замкнулся.

– Ты будешь каждый день смотреть на этого ребёнка и узнавать в нём черты его отца . Черты человека, который тебя предал, - продолжала мама. – Про карьеру вообще можешь забыть, если не сделаешь то, что должна. Не будет у тебя никаких путешествий, ни работы в крутых фирмах. Да и мужика нормального никогда не будет. Никому не нужна нищая мать-одиночка.