Шагая из гостиницы после ленча, он думал только об одном – через несколько коротких часов их с Молли умчит волшебный поезд, и каждый поворот колес будет приближать молодоженов к Островам Блаженства и уносить (что еще приятнее) все дальше от миссис Уоддингтон.

Без толку отрицать, что за последние три недели будущая теща досаждала Джорджу дальше некуда. Ее попытки – всегда тщетные – скрыть муки, какие ей причинял один его вид, обескураживающе действовали на впечатлительного молодого человека. Нельзя сказать, чтобы Джордж страдал особым тщеславием, и если б мачеха Молли удовольствовалась тем, что смотрела на него просто как на ошметок, что приволок из мусорного бака кот, он и то не падал бы духом. Но нет! Миссис Уоддингтон зашла еще дальше. Все ее взгляды кричали, что кот, вглядевшись в Джорджа попристальнее, разочаровался напрочь. Увидев, что за ошметок он извлек из бака, кот, досадливо поморщившись – так всегда морщатся кошки при открытии, что их труды пропали впустую, – отправился на новые розыски. Для влюбленного, считающего минуты до того дня, когда единственная девушка в мире соединится с ним, все, буквально все вокруг сияет радостью и счастьем. Но Джордж, несмотря на отчаянные старания, вынужден был исключить из «всего» миссис Уоддингтон.

Однако мелкие досады, в конце концов, пустяки, и мысль, что в доме, к которому он приближается, обитает страдалица, которую вгоняют в грусть любые напоминания о нем и ничто не может утешить, ничуть не снизила бьющего через край блаженства. Тихонько мурлыча под нос, Джордж вошел в сад, а на дорожке наткнулся на Хамилтона Бимиша, задумчиво раскуривающего сигарету.

– Привет! – воскликнул Джордж. – Ты здесь?

– Да, здесь, – согласился Хамилтон.

– Как тебе сегодня Молли?

– Очаровательна. Правда, видел я ее мельком, она убегала.

– Как так – убегала?

– А так. Какая-то маленькая закавыка. Разве ты не знал?

Джордж схватил друга за руку.

– Боже, что стряслось?

– О-ой! – охнул Хамилтон, выдирая руку. – Нечего так волноваться! И всего-то, со священником приключился несчастный случай. Только что позвонила его жена и сообщила, что, пытаясь дотянуться до ученого тома на верхней полке, он свалился со стула и растянул лодыжку.

– Не повезло! – посочувствовал Джордж. – А чего ему приспичило лезть куда-то в такой день? И вообще, человек все-таки должен в самом начале своей карьеры решить для себя раз и навсегда: либо он священник, либо акробат. А уж потом не отклоняться от выбранного пути. Хамилтон, но это же чудовищная новость! Я должен немедленно подыскать замену. О Господи! Всего какой-то час до свадьбы, и нет священника!

– Угомонись ты, Джордж! Все хлопочут и без тебя. Миссис Уоддингтон с радостью все отменила бы, но Молли сразу принялась действовать, и очень активно. Позвонила всюду, куда можно, и наконец ей удалось разыскать незанятого священника. Они с мамашей отправились за ним на машине. Вернутся часа через полтора.

– То есть я что же, – побледнел Джордж, – еще полтора часа не увижу Молли?

– «В разлуке любовь разгорается лишь сильнее». Это я цитирую Томаса Хейнса Бейли. А Фредерик Уильям Томас (начало девятнадцатого века) развивает эту мысль в следующих строках:

Будь мужчиной, Джордж! Крепись. Попробуй мужественно перенести разлуку!

– Но это так больно…

– Мужайся! Я вполне понимаю твои чувства. Я сам терплю муки разлуки.

– Ужасно больно! А еще священник называется! На стул не может залезть, чтоб не звездануться! – Внезапная мысль ударила его. – Хамилтон! А к чему это? Если священник падает со стула и растягивает лодыжку в день венчания?