— Ты так и носишь его брачный подарок?

Фраза друга вырвала меня из раздумий. Я развернулась к нему, отрывая взгляд от мирной картины пруда. Стефан смотрел на сакс на моём поясе, словно на нечто противное. Будто я носила ядовитую змею.

— Конечно. Это же подарок.

Взгляд скользнул ему за спину. Воины обустраивали лагерь. Исиль сидела возле разожённого костра. Никто не обращал на нас внимания.

— Он мёртв, Эрика. Ваша помолвка отменена.

Его слова заставили задрожать. Эти дни я не позволяла себе думать о родителях и близких как об умерших.

— Что ты такое говоришь? — я резко выпрямилась, сжав ладони в кулаки. — На них проклятие. И мы найдём способ его снять.

— И что тогда? Выйдешь замуж за него? — Стефан стремительно приблизился ко мне, схватил за плечи, встряхнул, гневно вглядываясь в мои глаза.

— Ты действительно считаешь, что это важно сейчас? Когда наши родные обратились статуями, ты думаешь о помолвке? — оттолкнув его руки, я отступила и громко вскрикнула от неожиданности, когда он выхватил из ножен мой сакс. — Прекрати!

Я попыталась отобрать у него нож, но Стефан легко увернулся от моих рук, замахнулся и бросил его в пруд. Сакс исчез. По водной глади побежали круги. Сердце болезненно кольнуло. Казалось, оборвалась ещё одна нить связи с домом. Ярость наполнила меня до краёв. Подступив к Стефану, я со всей силы ударила его. Рука вспыхнула болью. Друг отпрянул, зажал пальцами нос, из которого показалась струйка крови. Коротко выдохнув, я развернулась и устремилась прочь от Стефана, ото всех.

По щекам катились злые слёзы. Впервые с тех пор, как мы покинули Стейнби, я осталась в одиночестве и не сдерживала их. Всхлипы переходили в рыдания. Боль, горечь, скорбь, тоска — всё то, что копилось во мне эти дни, выплёскивалось наружу солёным потоками. Я оплакивала родных, свой дом, свою жизнь. Даже сакс. Я не связывала с ним каких-то любовных чаяний. Но он был одной из тех немногих оставшихся ниточек, связывавших меня с домом. Не говоря о том, что Стефан выбросил отличное оружие. У нас с ним туго. И, стоит признаться хотя бы себе, мне было приятно носить сакс на поясе, словно я стала свободной женщиной, способной самостоятельно решать свою судьбу.

За спиной послышались звуки торопливых шагов. Я поспешно смахнула слёзы, растёрла веки. Наверняка нос опух и глаза красные. Не хотелось бы, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии.

— Не буду с тобой разговаривать, — буркнула, не оборачиваясь.

Внезапно меня схватили за плечо, грубо развернули, и чьё-то тело прижало меня к стволу дерева. Мозоли царапнули кожу, когда рот закрыли ладонью. В нос ударил кислый запах пота и немытого тела. Я замычала, задёргалась в сильной хватке, пытаясь вырваться.

— Мне же не показалось, — коснулся уха шёпот Эскеля. Он стиснул меня настолько сильно, что затрещали рёбра. — Сердце Стужи у тебя, да?

Я просто не могла ответить. Испуганный взгляд метался из стороны в сторону. Но вокруг были лишь деревья.

— Отвечай! — он встряхнул меня и убрал руку от лица.

— Помо… — мой отчаянный крик обратился бессвязным мычанием, когда он вновь зажал мне рот.

Эскель зло выругался и развернул меня к себе спиной. Плечо заныло от боли, когда он вновь толкнул меня к дереву.

— Кто владеет Сердцем, тот правит Эрфолком, — коротко расхохотался он.

Наконец, сумев поймать равновесие, я подняла ногу и с силой опустила её на его ступню. Он завыл от боли, хватка чуть ослабла, и мне удалось оттолкнуться от ствола руками. Эскель попытался меня удержать, но схватился только за плащ, который я тут же скинула с плеч. Ноги понесли меня прочь так быстро, словно по пятам вновь следовала каменная лоза. Впереди появился Белин с коротким топором в руках.