– Чертова девчонка. – Потер виски, головную боль не смогли унять четыре таблетки.

Катя права, надо было вышвырнуть ее и будь что будет. Не вышвырну, конечно. Не воюю я с детьми, даже если их отцы исчадия ада, как Трофим. Набрал начальника охраны:

– Что у вас?

– По камерам отследили до главных ворот, потом она на трассу пошла. Там камер нет, ни наших, ни ДПС. Попутку поймала. Хитрая девчонка.

– Как проморгали?

Молчание.

– Выясняю. – Начальник замялся.

– Так, ладно, ориентировку на нее по всей области. В соседние тоже разошли. С пометкой, что она под моей защитой и если кто тронет, то отвечать передо мной будет. Ментов тоже подключи. Первым делом особняк проверьте, по друзьям отца и мачехи пройдите.

Потер ноющие виски, где ты, Кара? Убьют же глупую и не посмотрят, что девчонка совсем.

Несколько часов бесплодных поисков, весь город на ушах, ребята не только по друзьям, но и по врагам прошлись, да так, что трупы убирать пришлось и раны штопать. Ничего. Ни следа.

К тому времени, как стемнело, я девочку уже похоронил, и ее смерть была на моей совести. Видит Бог, отца ее я живьем в землю бы закопал, но не ребенка неразумного. Восемнадцать! Твою мать! Ей бы еще жить да жить.

– Владимир Игнатьевич, там люди Мерзлого девушку привезли. Она подвозила утром Карину. – Начальник охраны зашел в кабинет без стука, в двух словах пересказал, что сам узнал.

– Ну, давай посмотрим, что там.

Вышел в гостиную. У камина перебирала фарфоровые безделушки не девушка, а какое-то недоразумение. Вздернутый нос. Волосы короткие, торчком, с синими прядями. Джинсы на пару размеров больше. Футболка обтягивает грудь без лифчика, хотя какая там грудь – прыщики, зеленкой мазать. Еще и жвачку, как корова, жует. Поморщился. Мерзкая привычка.

– Где моя подопечная?

Девушка уперла руки в тощие бедра, покачнулась и заявила:

– Какая подопечная?

Я злой, уставший. Меня совесть весь день, как Баба Яга, грызла гнилыми зубами, мне вообще не до препирательств сейчас.

– На заправке видели, как ты сегодня утром подвозила рыжую девушку в белом платье и с белыми розами в наволочке. Где она?

– А-а-а, эта девушка. Не знаю. Высадила на остановке в центре.

Начинал терять терпение:

– Сколько ты хочешь за информацию? Сто тысяч? Двести? Миллион?

Девушка цокнула языком, надула пузырь, лопнула.

– Кучеряво живешь, че так мало предлагаешь? Давай два.

– Я тебе сейчас пулю в висок – одну – дам, – прорычал, выходя из себя.

– Папик? – спросила девушка развязно, не боялась меня, а зря. – Они далеко уже.

Насторожился. Кто они?

Родственников у девчонки нет. Только враги могли забрать. Мертва, обрывается что-то внутри. Прости, малыш, не хотел. Правда не хотел.

– Девушка к матери ехала. Сбежали от тебя? – Снова пузырь надула.

– Где ты ее высадила? – Из последних сил сдерживался, чтобы орать не начать.

Она пожала худыми плечами:

– У Ахунского кладбища.

Блядь!

За переносицу схватился, боль нестерпимой стала. Девчонка же вчера ко мне приходила, спрашивала о чем-то, а я слушать не стал, не до нее было.

– Иван! Машину мне, и всех на Ахунское кладбище, нужна информация, где могила жены Трофима.

Раньше бы понял, где искать, если бы подумал. Точно, у нее же мать летом умерла, число не помню, но это неважно. Головоломка сложилась.

Она же меня вчера хотела попросить, чтобы я ее на кладбище отвез. А я весь день думал: на хрена ей эти розы.

Нужную могилу нашли быстро. Девушка напоминала эльфа или дриаду. Спокойно спала на могильном холмике. Рыжие длинные волосы рассыпались по мягкому мху. Губки приоткрыты. Вокруг лежали белые розы. И дела ей не было, что вся область на ушах. Красивая. Черт, такая красивая, что дух захватило. Юная совсем. Высокая девичья грудь, тонкая талия, округлые бедра, стройные ноги, изящные щиколотки. Поймал себя на том, что рассматриваю ее, любуюсь и вовсе не как девчонкой, а как женщиной.