«Вот видишь, она тоже в курсе, что ты нюхал меня под хвостиком», – осклабилась Черная Линза.

– Ну, я проводил важный научный эксперимент.

– Вот как? – Таша изобразила хмурого Радия, и он улыбнулся.

Прижимая к груди кружку с остатками чая, Радий поманил ее за собой. Ощутил глупую потребность впечатлить Ташу. Сминая ботинками подсыхающий ил (обувь, годившуюся для палуб Калесника, пришлось убрать), они подошли к дальнему пригорку, у которого начинался «угол» Черной Линзы. Прожекторы еще доставали сюда, но дальше начиналась кромешная безлюдная тьма – безвременье.

– Смотри, я покажу тебе две вещи, – сказал Радий, забираясь на пригорок.

Насколько он мог судить, «потолок» простирался от Тайваня и Петропавловска-Камчатского где-то до Окленда, Мексики и Перу. Сунуть в такую штуковину руку – всё равно что потрогать перевернутое небо. Зловещее, темное и волнующееся. Именно это Радий и сделал – сунул туда руку. Ощутил давление, схожее с рукопожатием. И чем дольше он держал там руку, тем радостнее океан приветствовал его в ответ.

– Рука цела, как я и говорила, – заметила Таша. – Но я не думаю, что это надолго, Радий. У Сабины где-то через полчаса разорвало банку с фасолью.

– Погоди-погоди, о разуме воды поговорим чуть позже. Смотри.

Согнув ладонь ковшиком, Радий зачерпнул немного воды. «Ковшик» при этом приходилось держать «донышком» вверх, чтобы захваченный клочок океана не вернулся.

– Наташ, а ты не думала, почему мы не испытываем дискомфорта, а наши внутренности, лимфа, кровь и прочее не пытаются вывернуть нас наизнанку? Мы ведь в самом эпицентре.

– Это приходило мне в голову, Радий, но ты продолжай, и, возможно, я похвалю тебя.

– Что ж, смотри внимательно.

Радий накрыл «ковшиком» кружку с чаем, а потом, не отрывая руки, перевернул кружку вверх дном. Убрал руку. И вода, и чай – всё осталось внутри керамической оболочки с принтом «Академик Калесник». Радий вернул кружке привычное положение, и смесь чая и океанической воды взмыла. Двигалась получившаяся бурда на удивление бодро, точно боясь отстать от своей колоссальной товарки.

Через мгновение бурда соединилась с «потолком».

– Довольно изобретательно и лаконично, Радий. Будь у меня монетка, ты бы ее получил. Или это был не фокус?

– А ты никогда не умела ждать, да? Прояви терпение. Хотя бы сейчас.

Пока они говорили, между ними протянулась длинная капля, похожая на янтарную соплю. Капля всё растягивалась, а потом сорвалась, скрывшись в темноте одной из выемок.

– Чай?

– Чай, – кивнул Радий. – Вода из океана забирает любое жидкообразное тело – чай, воду, машинное масло. Потом наверху, видимо, происходит разделение, и подхваченная субстанция отторгается от общей массы. Хотел бы я посмотреть, что стало с фасолью Сабины.

– А если соленая вода попадет кому-нибудь в рану? Не на поверхность, а глубоко внутрь.

– Моли бога, чтобы этого не случилось.

– Ты ведь в курсе, что все здесь ученые и давно проделали, как ты выразился, важный научный эксперимент?

– Зараза. Иногда я бываю рассеян, ты знаешь.

– Знаю.

Некоторое время они смотрели друг на друга. И Радий потянулся к ней. Сперва взглядом, а потом и всем телом.

– Нет, Радий, прости. – Таша с мольбой в глазах отступила. – Если я пойду на попятную, ты возненавидишь меня еще больше.

Радию ничего не оставалось, кроме как согласиться с этим. В честь их взаимопонимания он зашвырнул кружку в плавающий потолок. Потом, мрачный, с дрожащими руками, потопал к себе.

До отправки первой группы оставалось меньше часа.

2.

Они выступили сразу после обеда. Точнее, после его пародии, потому что никто так и не притронулся к разогретым полуфабрикатам. Джек Тейлор помогал Хельмуту с лямками рюкзака. Арвид, вооруженный видеокамерой, не сводил сумрачного взгляда с расселины. Таша и Юлиан тихо ворковали. У вертолета почесывал шею Брико, готовый в любой момент доставить на Калесника пострадавшего.