– Ты мне веришь, Тит?

– Разумеется, нет, Андрей Николаевич. Наука – это ведь не про веру, так?

– Мой мальчик, – похвалил Андрей. – А теперь, будь добр, принеси портативную версию Волнореза. Он похож на детскую рацию.

Пока Тит ходил к дальнему столу, Андрей сделал продольный разрез на животе кошки. Отложил скальпель и пальцами забрался в холодные внутренности. Взял поданный Титом передатчик и аккуратно протолкнул его внутрь кошки.

– Ну вот, готово. – Андрей отошел от стола. С щелчком стянул перчатки. Швырнул их в урну для операционных отходов. – Кто зашьет? Тит?

– Я стараюсь не шить мертвых, вы же знаете.

– Я это сделаю, – вызвалась Мона.

Она подошла к хирургическому столу и отыскала себе пару чистых перчаток. Затем вооружилась иглодержателем и склонилась над кошкой. Медицинское образование Моны и опыт позволяли ей на равных ассистировать в лаборатории.

Глаза Андрея и Тита не отрывались от уверенных и свободных движений Моны.

– Выходит, в Балтике завелась некая опасная тварь, я прав, Андрей Николаевич?

– Я доверяю Приме, Тит. Даже в таком состоянии она пытается защитить нас. – Заметив, как плечи Моны дернулись, Андрей быстро сказал: – Прости, дорогая, я неумышленно. Давай отойдем, Тит.

Мона души не чаяла в Приме, и Андрей знал, что ему так и не простили содеянное с их собакой. Поэтому излишнюю, а порой и чрезмерную заботу Моны он относил к попыткам предотвратить подобное в будущем. И не препятствовал этому.

– Почему же остальные животные острова не чуют угрозы? – спросил Тит, когда они подошли к столу Андрея.

– Потому что изолированный мозг, получавший при жизни колоссальный объём информации, вынужден развивать то, что другие посчитали бы телепатией. Только так можно наверстать упущенное.

– И вы действительно в это верите? – Тит улыбался во весь рот.

Выдвинув нижний ящик стола, Андрей выгреб из вороха скрепок револьвер.

– Я верю в это, мой дорогой Тит.

Мона тем временем закончила штопать кошку и вернулась на свой стульчик. Застучавшие спицы опять были в центре ее внимания. Спохватившись, Андрей бросился к операционному столу.

На кошку потекла густая подливка.

5.

Небо окрасилось в желтые и красные цвета. Из тьмы на востоке выползали низкие облака, суля если не шторм, то уж дождь точно. Андрей, Мона и Тит сидели в уютных раскладных стульчиках, разместив их на берегу. Сам причал Элеоноры не заняли сразу по нескольким причинам.

Во-первых, там лежала мертвая кошка. А в обнимку с приманкой не сидит даже плохой охотник. Во-вторых, леска от крючков образовывала сложную паутину, поблескивавшую в лучах заката. Леску пропустили под опорами причала и там надежно закрепили. Разумеется, это сделал Тит, примерив второй раз за день забродный костюм. Ну и в-третьих, существо, обладавшее странным мозговым ритмом, могло быть опасно.

Андрей, уютно ежась, кутал ноги в шерстяной плед. На столике справа от Моны дымил стеклянный чайничек в компании легкой закуски.

– Возьмите, Тит. – Мона протянула еще один плед. – Вам ведь тоже холодно? У нас порой как в пустыне.

– Покорно благодарю. – Тит смутился, сообразив, что пледа было всего два. – Но как же вы?

– О, не беспокойся, я надела теплые штаны. – Мона несколько раз похлопала себя по крепкому бедру, после чего принялась разливать чай.

– Мы сидим на пороге открытия, а вы спорите о том, чьи ноги следует держать в тепле. – Андрей фыркнул. От чая он отказался, но безропотно передал Титу кружку и блюдце с яичным рулетом. – Если вы готовы, я, пожалуй, начну.

– Минутку, дорогой. Будь добр, положи всё сюда. Инциденты нам ни к чему, верно?