– Джозеф? – прокричал Даниэль сквозь оглушительный шум.

– Даниэль? – откликнулся тот.

– Где мама?

– Она отправилась купить обед, папа сегодня возвращается домой пораньше.

– Ты сделал домашнюю работу?

Даниэль порылся в почте на кухонном столе.

– А ты? – спросил Джозеф, не поднимая глаз.

– Я собираюсь ее сделать, но это ведь не я зарылся по уши в… Что ты там смотришь?

– Си-эн-би-си[28].

Даниэль помолчал.

– Зачем?

– Они рассказывают о рыночных тенденциях дня, – без колебания заявил Джозеф.

Мы с Даниэлем переглянулись. Потом он взял невероятно толстый конверт без обратного адреса.

– Откуда это пришло?

– Папин новый клиент закинул его за две секунды до вашего приезда.

По лицу Даниэля скользнуло странное выражение…

– Что? – спросила я.

…А потом исчезло.

– Ничего.

Даниэль ушел в свою комнату, а спустя минуту я ушла в свою, оставив Джозефа разбираться с последствиями того, что его поймают за просмотром телевизора с несделанной домашней работой. Его обаяние поможет ему выбраться из этой ситуации секунд за пять.

Некоторое время спустя громкий стук в дверь вырвал меня из глубин учебника испанского. Я решила, что испанский – мой самый нелюбимый предмет, даже хуже математики.

Папа заглянул в щель приоткрытой двери.

– Мара?

– Папа! Привет.

Отец вошел в комнату. Он явно устал, но на костюме его не было ни единой складки, хотя он провел в нем весь день. Папа сел рядом со мной на кровать, на его шелковом галстуке отразился свет.

– Итак, что нового в школе?

– Почему все всегда спрашивают меня про школу? Можно ведь поговорить о других вещах.

Он изобразил недоумение.

– О каких, например?

– Например, о погоде. Или о спорте.

– Ты ненавидишь спорт.

– Но школу я ненавижу еще больше.

– Довод принят, – с улыбкой ответил папа.

Он пустился рассказывать про свою работу, и как раз на середине истории о том, какую выволочку судья устроила секретарше за то, что та надела туфли на высоченных каблуках, мама позвала нас обедать. Когда папа был рядом, было куда легче смеяться, и той ночью я без труда заснула.

Но долго не проспала.

Я открыла один глаз, когда стук в мое окно стал слишком громким, чтобы не обращать на него внимания. Тот, кто виднелся в моем окне, почти прижался лицом к стеклу, вглядываясь в комнату. Я знала, кто там был, и не удивилась. Я зарылась под теплые одеяла, надеясь, что он уйдет.

Он постучал снова. Даже не надейся.

– Я сплю, – пробормотала я под одеялом.

Он постучал по стеклу еще громче, и старое окно в деревянной раме загремело. Или он разобьет окно, или разбудит моих родителей. И то и другое было нежелательно.

Я осторожно подошла к окну и слегка приоткрыла его.

– Меня нет дома, – громко прошептала я.

– Очень смешно.

Джуд открыл окно, и меня обдало шокирующе холодным воздухом.

– Я тут отмораживаю себе задницу.

– Эта проблема имеет простое решение.

Я скрестила руки на груди поверх фуфайки с круглым вырезом.

У Джуда был смущенный вид. Его глаза затенял козырек бейсболки, но было ясно, что он рассматривает мой ночной наряд.

– О господи. Ты даже не одета.

– Я одета. Я одета для постели. Я одета для постели, потому что сейчас два часа ночи.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми насмешливыми глазами:

– Ты забыла?

– Да, – солгала я.

Я слегка высунулась из окна и проверила подъездную дорожку.

– Они ждут в машине?

Джуд покачал головой.

– Они уже у психушки. Ждут только нас. Пошли.

Я проснулась посреди ночи. В горле моем застрял вопль, на грудь словно навалился якорь. Я обливалась потом, тонула в ужасе. Я вспомнила. Я вспомнила. Поток осознания был почти физически болезненным. Джуд у моего окна, он явился, чтобы забрать меня и отвезти туда, где ждали Рэчел и Клэр.