– Как-то жарко, знаете. Душно… – объявил я и стал обмахиваться краем рубашки, вытащенной из брюк.

– Температура вполне терпимая. И даже прохладно, я бы сказал. Но может быть, вам не по себе, молодой человек?

Добрый дядя перегнулся через стол и схватил меня за кисть руки. Но пульс у меня оказался абсолютно нормальным,

– Да нет, ерунда, – тихонько вырвался я. – Сейчас всё пройдет.

– Не говорите так, не говорите. Сердце – очень загадочный механизм. От него можно ждать всяких сюрпризов и неожиданностей. Вот я – врач, а и то не поручусь за свой двигатель внутреннего сгорания. – Он похлопал себя по груди. – Так что понюхайте немного нашатыря.

Он достал из потайного кармашка брюк маленький пузырёк и, перегнувшись через стол, поднёс его к моему носу. Пузырёк был вонючий, но пришлось глубоко вдыхать…

Два раза чихнув, я почувствовал заметное облегчение, заправил рубашку обратно в брюки, а добрый дядя посоветовал мне:

– Если ещё когда-нибудь почувствуете духоту, охлаждайте прежде всего голову, а не живот. И дышите всей грудью, как во время гимнастики…

Я обещал действовать именно таким образом.

Ещё некоторое время добрый дядя ворчал по поводу излишней перегрузки учащихся домашними заданиями, огорчался, что я так рано испортил своё зрение и уже вынужден носить очки. Но вот наконец он взглянул на часы, сказал: «Мне пора!» – и направился к выходу.

Теперь уж ничто не могло помешать мне. Я запихнул книжку в брюки, под пояс, и тоже пошёл к двери. Я старался идти как можно уверенней, но шаг у меня получался каким-то напряжённым, деревянным. «Двенадцать стульев» неприятно щекотали живот и всё время грозили вывалиться наружу.

Увидев меня, старая библиотекарша привстала и наклонилась над столиком:

– Вы куда же собрались, молодой человек?

Согласно паспорту, я за один день постарел сразу на четыре года, но никогда ещё мне так часто не напоминали о моей молодости: все – и милиционер, и добрый дядя, и старая библиотекарша – называли меня «молодым человеком». А раньше меня называли просто мальчиком, без всякой добавки… «молодой».

– Попить что-то захотелось, – объяснил я библиотекарше:

– Попить? Так у нас ведь графин на каждом столе.

– Ах, графин? Я что-то не заметил. Мне, знаете, газированной воды захотелось. С сиропом…

– А книжку вы в читальном зале оставили?

Я хотел было сказать: «Да, конечно, оставил!» – но сама книга не дала мне соврать: она, будто по приказу библиотекарши, стремительно нырнула в левую штанину моих брюк. Я вскрикнул, согнул ногу в колене, как аист, и схватился за штанину. Разговаривали мы шёпотом, а вскрикнул я полным голосом, так что библиотекарша от неожиданности вздрогнула и схватилась за край стола. Так мы оба и вцепились руками: я – в штанину, а она – в стол.

– Что с вами, молодой человек?

– Судорога свела…

– Судорога? Странно! А почему у вас брючина так раздулась?

– Опухоль. Нога что-то опухла…

– А вот я вам сейчас разотру её – и судорога пройдет. – Библиотекарша подошла ко мне. – Да вы не стесняйтесь: у меня уж внуки такие, как вы.

– Не трогайте! Не трогайте… мою ногу, – зашептал я. – Там воспаление…

– Воспаление хитрости, как говорит моя маленькая внучка. – С этими словами библиотекарша проворно вытащила книгу из моей левой штанины и потрясла ею в воздухе. – Вы хотели похитить книгу? Источник знаний?! – воскликнула она.

– Я не хотел похитить… Я только Витьке показать… Вынести на минутку – и сразу обратно…

– Сейчас вот занесу вашу фамилию в наш «чёрный список врагов книги» – и больше сюда не показывайтесь. На порог вас не пустим!..