— Пятый день, — грустно отозвалась девочка. — А лекаря мы позвать не можем, у нас нет рун, чтобы заплатить.

— А много надо? — я нахмурилась. Где брать эти самые руны и как они выглядят – непонятно.

— Десять.

— Ой, мама! А я твою сумку подобрала! — воскликнула Лиси. — Сейчас принесу!

— Мою сумку? — удивилась я. Странно, конечно, но если это действительно моя сумка, то я сомневаюсь, что там есть эти самые руны. Всё же мир другой. Но может, получится что-то обменять? Я начала вспоминать, что же такого там лежит, но кроме женских мелочей и кошелька ничего не вспомнила.

— Вот! — Лиси протянула мою сумку.

— Ну что же, посмотрим, что там есть, — я подошла к кровати, на которой лежала ранее, и высыпала содержимое сумочки на кровать. В сторону покатились помада и крем, вывалился кошелёк, даже нож канцелярский, который я случайно унесла с работы. Телефона не было, видимо, его я выронила, когда получила по голове.

— Держи, — я протянула крем Айрин. Мне он не нужен, а девочке за радость. — Лицо и руки мазать. Только смотри, наноси немного и не попадай на глаза и в рот. Кожа будет мягкая.

— А мне? — Лиса обиженно скуксилась.

— А тебе помада. Губки красить, — я протянула гигиеничку малышке. Как раз у неё губы обветрены. А лёгкий цвет только порадует.

— Красиво, — восторженно прошептала Лиса, рассматривая помаду.

— А тебе вот – нож, — обратилась я к Дорну, беря в руки нож. — Только очень аккуратно с ним, острый. Но вот палочки резать или ещё что-то важное вполне подойдёт.

Дать режущий предмет ребёнку, может, не самая гениальная идея, но только я прекрасно понимаю, что этот мальчишка и охотиться умеет, и рыбу ловить, и хвороста на растопку натаскает. Дети очень быстро учатся, когда это надо.

Показав, как выдвигается лезвие, я вновь вернулась к содержимому сумки. Ничего… Ничего, что могло бы мне понадобиться. Единственное, что сохраню, так это фотографию мужа и сына, а остальное отдам детям играть.

Встряхнув сумку ещё раз, я услышала едва уловимый звон. Тряхнула ещё и ещё, звон не пропал. Вроде щупала, ничего не было…

Странно…

Открыв потайной карман, я обнаружила дырку. А вот под подкладкой что-то было. Нащупав, я едва не расплакалась от облегчения. Не знаю, что здесь за руны, но золото должно цениться. Кое-как достав серьги, я внимательно их осмотрела. Из одной вывалился камень, и я собиралась отнести их в ломбард. Не знаю, купят ли здесь сломанную вещь, но вот вторую находку должны купить.

Два золотых ободка… Наши с мужем обручальные кольца, которые я всегда носила с собой. Сжав их в ладони, я прикрыла глаза, мысленно произнеся:

“ Спасибо, любимый, что даже с того света помогаешь мне”.

Распахнув глаза, я раскрыла ладонь и ещё раз посмотрела на кольца. Искренне надеюсь, что они стоят эти самые десять рун, и ребёнка вылечат.

— А золотом оплатить можно? — тихо спросила я у Айрин.

— У ювелиров, — кивнула девочка. — Но они только в городе, а дотуда далеко. Надо на лошади ехать.

Я покрутила золотой ободок и задумалась. Спрашивать детей о металлах просто нет смысла, они не знают ни цен, ни спроса. Но можно провести небольшую параллель между ценами. Насколько высока стоимость лекаря?

— Скажите мне, дети. Что можно купить на десять рун?

— Поросёночка, — неуверенно отозвалась Айрин, немного подумав. — Тётушка Риата покупала.

— И много в деревне поросят? — задала я следующий вопрос, не менее важный.

— Почти у всех, — тихо отозвался Дорн, ранее молчавший, но прислушивающийся к разговору.

Значит, цена не заоблачная, это радует. Только вот стоимость золота мне неизвестна, и нет никого, кто мог бы подсказать. Пешком в город идти не хочется, лошадь покупать или арендовать тоже денег нет, примет ли золото лекарь – неизвестно. Но попробовать нужно, потому что ребёнок болеет, и болеет сильно. Только нужно идти самой, дети не справятся. Да и обмануть, отобрать могут.