Во мраке тоже была боль, но другого толка. Во мраке были чужие пальцы — острые и сильные, они вонзались в мои мышцы, впивались в кожу, терзали меня. Пустота заполняла меня целиком, будто я потратил свою магию, которую имел, будто я умер. Потом боль сменялась отдыхом, и появлялись другие руки — успокаивающие, осторожные касания дарили мне надежду, долгие мгновения передышки. Они напоминали мне руки моей мамы, их трепетные движения. Я вдруг понимал, что за болью и чужими руками существую я сам. А потом материнская ласка исчезала — и возвращался кошмар.

Я очнулся и широко распахнул глаза. Никогда раньше сон не был таким явным. Что я видел? Неужели так достались мне шрамы? Была же причина, почему они появились, был же ответ, куда делись для меня десять лет. Скорее всего, да. И как бы я ни хотел верить в то, что меня всего лишь перенесло с поля боя в другой край Рики Винданна, мои ощущения, шрамы и странный огонь говорили о другом. Со мной что-то произошло. И не по моей вине. Именно это мне снилось в кошмарах.

Но в этот раз был не сон. Из-за боли я лишился всяких чувств. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять, где я нахожусь. Из кошмарного сна я попал в кошмар наяву. Я моргнул и повел головой. Алхимик в фартуке и длинных перчатках что-то искал на полках. Я с трудом распознал его речь, все-таки в моих ушах все звенело после ужасного сна.

— Кроборис… или соль акорта. Надо вернуть моего красавца в сознание… Иначе условия эксперимента будут нарушены… А, вот оно!

Тейтюр — так его Оддвар назвал — с визгом поднял вверх флакон и повернулся ко мне. На лице у него была довольная улыбка. Но больше меня пугал жесткий кожаный фартук со следами крови. Я не знал — свежие это пятна или нет. Мне было одинаково жутко.

— Ой, вы очнулись, ваше высочество… А я уж думал, приводить вас в чувство, — с заботой сказал алхимик. — Пахучих солей при себе не было. Вот думал, чем заменить… А вы уже и очнулись. Ну, не буду прятать на полку. Еще пригодится.

Я протестующе замычал, вот только толку от этого не было! Моя грудная клетка тяжело вздымалась, но боль немного притупилась. Скорее всего, из-за того что ремни крепко прижимали меня к столу, так что я перестал чувствовать конечности.

— Ничего страшного, мой принц. Сейчас я обезболивающим ребра обработаю и немножко посмотрю, что там у вас внутри. Истину говорю, шрамы и внутри есть! Вы слышали о теории струнных колебаний? Что у каждого мага есть свой набор струн, которые создают нашу силу? Нет, конечно, не слышали… Откуда? Меня не захотели печатать в научных сборниках. Не приняли магистерский проект! А я мог доказать! Всего-то нужно взять добровольца и провести с сотню манипуляций… — он вздохнул и вытер пот со лба. — Доброволец должен быть в сознании, разрезы стоит делать разной глубины, но всегда вдоль струн… Хотя в этом мне стоило попрактиковаться. Но мой проект отменили! Назвали меня сумасшедшим!

Я был согласен с другими алхимиками: этот человек был сумасшедшим. Какие струны? Он что, считал, что со мной произошло что-то подобное? Разве альвам такое нужно? Скорее они истязали меня ради своего удовольствия. А этот сумасшедший видел во мне какой-то знак!

— …И что я вижу? Кто-то почти полностью повторил мою работу! Это прелестно! Но я должен убедиться, должен уточнить, как именно идут надрезы… Не на коже, внутри тела!

«Тогда бы я не выжил, идиот! — хотел я закричать. — Если бы меня располовинили вдоль и поперек, я не смог бы выжить!»

— Ничего, будет немного больно… — ласково улыбался алхимик и вогнал мне в руку какую-то иглу.