— Я указывал — без увечий! А это что?

Чужие бесцеремонные пальцы неприятно дернули за крепежи, снимая с меня маску. Но мои глаза видели только огни наверху и темные пятна вместо людей.

— У него скула разбита!

— Ну не кишки же выпущены, — фыркнул Оддвар. — Давай, скляночник, тряси кошелем. Иначе твое лицо тоже пострадает. Я уверен, успею ударить первым, прежде чем ты схватишься за какую-нибудь колбу.

— Тупой меченосец, — пробормотал, едва раскрывая рот, алхимик и куда-то пошел.

Мое зрение немного восстановилось, так что я увидел мужчину в мантии — высокого, лысого и очень широкого там, где должна была быть талия. А потом видимость заслонило лицо Оддвара. Он ухмылялся.

Я попытался достучаться до него, простонал сквозь кляп. Но все было бесполезно. Оддвар скривился и коснулся пальцами моего лица, шрамов. Правда, быстро одернул руку и гадливо обтер пальцы об куртку.

— Надо же, действительно настоящий… был, — он хохотнул. — Мастер Тейтюр очень забавный, считает, что тебя надо распилить на части. Тогда мы узнаем тайну альвов… Я думаю, он двинулся, но платит хорошо. Настоящие скро. Так что…

Я вытаращился на Оддвара. Да что произошло, когда меня не было? Он же был таким вежливым мальчишкой, таким любознательным, прилежным и тихим. Хотя прилежным он и сейчас остался. По крайней мере, изображать из себя невинность у него был дар. Сколько я ни сталкивался с ним в коридорах Гнезда последний месяц, ни за что бы ни подумал, что Оддвар стал другим. Вырос — да, закончил обучение — да. Но внутри, мне казалось, он остался прежний. Видимо, в моих глазах стоял вопрос. Поэтому Оддвар хмыкнул и наклонившись ниже прошептал:

— Почему ты не мог быть, как все? Зачем было так высоко поднимать мою веру в людей? Ты хоть понимаешь, через что мне пришлось пройти, когда ты исчез, мой принц! Из-за тебя такого… из-за того, что ты вечно был не от мира сего. Бла-а-агородство, честь и прочая чушь — я хорошо это от тебя усвоил, — почти шипел он. — Настолько хорошо, что адептам из Бардарина пришлось из меня это выбивать!

Бардарин? Это он об Академии? Но Оддвару по происхождению и воинскому уровню не полагалось поступать в Бардарин! Его бы не приняли туда. Я непонимающе всхлипнул.

— Пошел по твоим стопам, — ответил мне кривой усмешкой мой бывший оруженосец. — Добился зачисления. Лучше бы не добивался. Мне даже интересно, как бы они топтали тебя теперь, когда ты больше не защитник короны? Но ладно, Тейтюр идет…

Я хотел закричать на него, поговорить с ним. Может, я должен был извиниться, может, наоборот, попытаться изменить этого Оддвара, вернуть того наивного великодушного парня, который ходил за мной хвостом. Как бы я хотел исправить все! Но он ушел, как только получил остаток своих денег.

Внутри меня все оборвалось. Я не заметил, как вернулся к столу алхимик. Он не стал надевать мне маску, и я видел, как он возится с пилами и тонкими ножами, щипцами и острыми спицами. Арсенал пыточных дел мастера, не иначе. Но то, что сказал Оддвар, так сильно задело меня изнутри, что заставило мое сердце буквально кровоточить. Внутренняя боль была не сравнима с телесной. Так что я не заметил даже, как алхимик склонился надо мной, бормоча что-то о шрамах, и сделал первый надрез.

14. 13. Астер

Время очень быстро приближалось к полуночи. Через множество коридоров и залов от меня все еще бродили гости. Скорее всего, искали свободную комнату, чтобы уединиться. Закономерный итог подобных сборищ — адюльтер и браки по залету.

Я сидела в кресле в своей гостиной и гипнотизировала вяло шевелящиеся в камине языки пламени. Еще час, максимум два — и моя жизнь изменится. Башня останется в прошлом.