Они расходятся, а я тоже поднимаю свою ношу и иду дальше, прикидывая в голове.

Так. Значит, все же у ор Файра было зеркало. И по идее, второй шанс ему дали в виде исключения… Так какого черта он так пренебрежительно со мной? В какую-то обитель, в ночь… Еще и этот пренебрежительный взгляд.

От воспоминания о нем становится как-то горько и грустно. И с чего мне вообще важно, что он обо мне думает?

Я подхожу к загону со свиньями и осматриваюсь в поисках хоть кого-то, кому тут можно сделать выгодное (для меня) предложение.

— Эй! Есть тут кто-нибудь? — кричу я, проходя ближе к самим свинарникам. — Э-эй!

Лучше б смотрела под ноги! Потому что нога подворачивается на какой-то из кочек, и я, картинно взмахнув рукой, падаю на заборчик загона. Он, в свою очередь, заваливается под под моим весом, а липкая специфично пахнущая грязь стремительно приближается к моему лицу.

14. Глава 13

Я зажмуриваюсь, готовясь ощутить всю прелесть грязевых ванн, но чувстввую, как меня резко перехватывают поперек талии чьи-то крепкие руки, а потом легонько поднимают вверх, словно я пушинка, и ставят на ноги.

— Не думаю, что это хороший способ познакомиться со свиньями, — раздается над ухом низкий приятный голос. — Проще сначала познакомиться со свинопасом.

Я разлепляю глаза, все еще удивляясь, что моего везения хватило, чтобы не ударить лицом в грязь перед этим… А кто он?

Высокий, широкоплечий смуглый мужчина лет тридцати пяти сейчас старательно пытается ослепить меня своей белоснежной улыбкой и все еще продолжает держать меня за талию. Отскакиваю от него, нечаянно ударив его ведром.

— Ой, простите, извините… — закатываю глаза и вздыхаю. — Спасибо и правда прошу прощения.

— Извинения приняты, — продолжает улыбаться мой спаситель. — Так что ты здесь делаешь?

Хмурюсь, ставлю ведро на землю и преплетаю руки на груди,

— Мы, кажется, не переходили на “ты”.

Его брови поднимаются, словно он удивляется моей реакции, словно я должна его знать. Хм… Ну не может же каждый житель города знать другого жителя? Ну и потом я же только пришла в город, могу же не знать?

— Тогда позволяю себе считать, что спасение дамы в беде позволяет мне образаться е ней так, — пожимает плечами он. — Я Рой. А ты?

Окидываю еще раз взглядом Роя: простые штаны, льняная, чуть грубоватая рубашка, распахнутая до середины груди. Ему идет. Невольно сравниваю его с ор Файром, но еще до того, как делаю какое-то умозаключение, откидываю эту мысль, словно даже размышления о маге может намекнуть ему, где я.

— Аля, — протягиваю ему руку, чтобы пожать.

В его глазах снова мелькает удивление, он обхватывает мою ладонь сильными грубоватыми на ощупь пальцами и слегка сжимает.

— Что ж.. Аля, — усмехается он. — Чем тебя привлекла местная грязь?

Он свинопас? Оглядываюсь. Вокруг — никого. Значит, хотя бы у него что-то узнаю.

— Я хочу продать хлеб для свиней, — вкладывая в голос всю уверенность, что у меня есть, говорю я. — Только хлеб хороший! Даже не вздумайте меня обмануть и предложить мало!

Рой от души смеется, а потом заглядывает в мое ведро, втягивает носом воздух, и его глаза расширяются:

— Хлеб тетушки Эйну?

— Ом… Да, — пожимаю плечами.

— Как ты можешь? Ее хлеб — и свиньям? — мне даже начинает казаться, что Рой злится.

— Спасибо добрым людям, теперь его никто не купит. А так хоть не выкидывать, а что-то выручить за него. Завтра уже печь не из чего, — прикусываю язык, морщусь, но взгляд не отвожу.

Вот зачем сболтнула, что деньги срочно нужны? Теперь будет занижать, понимая, что мне деньги срочно нужны. Но мой спаситель удивляет: