Чувство, что меня резко спустили с небес на землю. Сильнее закутавшись в простыню от его ледяного тона, еле сдерживаю себя, чтобы не разреветься. Мои надежды не оправдались. Дура, Алиска. Тысячу раз дура. Надеялась, что ночью ты его так впечатлишь, что он не сможет тебя вышвырнуть из номера, из своей жизни.

У Глеба звонит телефон, и он тянется за пультом, чтобы убавить звук телевизора, на меня внимания он больше не обращает.

Поняв, что делать мне здесь больше нечего, бегу в спальню, по дороге теряя простыню. Напяливаю короткое вечернее платье, туфли и ухожу прочь из номера. Постояльцы отеля косятся на меня. Да уж, в девять утра в таком откровенном наряде, по мнению этих снобов, могут только проститутки возвращаться домой после смены. Отчасти они правы. А как меня еще назвать, если не шлюхой. По крайней мере, чувствую я себя примерно так же. И вроде винить Глеба не в чем. Он все сказал, предупредил, чтобы не надеялась. Только я не послушалась.

Брожу по улице без цели, пока не оказываюсь на пляже. Ложусь на песок, смотрю в ясное небо. Вокруг никого. Пляж пустой. Рука непроизвольно опускается вниз. Зажимаю ладонь между ног, там горячо и пульсирует, стоит лишь подумать о Глебе. Удовольствие увеличивается по спирали, когда вспоминаю все, что мой первый мужчина делал со мной. Тело требует еще разрядки. Сжимаю колени сильнее, ерзаю на песке. Мне не хватает всего чуть-чуть, чтобы кончить, например его терпкого запаха. Застонав, переворачиваюсь на бок, поджимаю ноги. Мои воспоминая о прошедшей ночи настолько реалистичны, что я снова улетаю от наслаждения. Дыхание перехватывает, пульс снова частит, а может, и вовсе не приходил в норму после расставания с Глебом. Проходит еще минут двадцать, прежде чем тело расслабляется, и я слышу шаги за спиной.

— Принес, что ты просила, — Васька бросает мне мужские спортивные штаны и безразмерную футболку.

— А поменьше размерчика не было? — натягиваю брюки. Хочется как можно быстрее снять блядское платье.

— Ну извини, что было, — пожимает он плечами.

— Отвернись, — долго вожусь с замочком на платье, потеряв терпение, просто рву его. Натягиваю футболку, а платье выбрасываю в недалеко стоящую урну, чтобы ничего не напоминало о моем поражении.

— Твой дед старый мне нос сломал, — бурчит Васька.

— Прости. Не думала, что он кинется в драку. И вообще-то, он не дед.

— Вижу, зря я подставлялся, вышвырнул он тебя. А я сразу говорил, что план хреновый.

— Да пошел он, — сжимаю кулаки до боли. — Без него справлюсь. Свет клином на Глебе не сошелся. Прости, что втянула тебя.

Васька внимательно смотрит на меня, сощурив глаза.

— Влюбилась, — выдает друг и со злостью швыряет камень в воду.

— Чушь не говори. Я не знаю, что такое любовь.

— Передо мной хотя бы не строй из себя расчетливую суку. Я тебя с детства знаю. Сразу было понятно, что он тебе нравится, а не его миллионы.

— Это уже не имеет значения. Он меня прогнал. Трахнул, а утром как шлюхе денег на такси дал.

— Я всю ночь пил. Стоит лишь подумать, как он тебя ночью… Злость берет.

Васька обнимает меня за плечи. Не сопротивляюсь. Сил нет. Чужой запах, чужие руки. Все не то, хочу снова к Глебу, еще хотя бы разочек почувствовать силу его желания, почувствовать, что нужна ему.

Мне было невероятно хорошо с ним. Он открыл для меня новый мир удовольствий. Но так не должно быть. Это противоречит правилам игры, которые я сама же и установила. Не влюбляться. Но надо посмотреть правде в глаза: меня тянет к нему со страшной силой.

Я долго и упорно убеждала себя, что от Аристархова мне нужны только деньги. Но сдерживать чувства и храбриться больше не могу. Пора честно себе признаться, что давно и бесповоротно влюблена в него. Глеб мне необходим, как воздух и вода. Но ему на меня плевать. Я просто очередное развлечение на ночь.