Зайти в соседний дом получается легко – он не заперт.

- Я видел, - шепчет Серый, едва за ними закрывается дверь. – Видел, как Михась тебя порезал. К дереву толкнул, зажал и порезал.

Тимур, успевший открыть обувницу, закрывает её и медленно выпрямляется. Лицо у него вытянутое:

- Повтори?

Серый садится на низкий пуф и повторяет, дополняя подробностями. Тимур молча выслушивает всё. Серый ничего не скрывает, вплоть до странного огненного столпа, который питает щит, и подслушанного разговора близнецов. Нет, не подслушанного, поправляет себя Серый. Ему позволили услышать. Вот только опять-таки зачем?

- Вот это номер… - бормочет Тимур, когда Серый выдыхается и замолкает. – Это ты типа вышел из тела, так получается? И увидел то, что обычным глазом невидимо, вроде щита и этого… источника на кладбище.

Глаза у него загораются интересом. Тимур придвигается ближе, жадно приоткрывает рот – ему явно хочется увидеть всё самому.

- Получается так, - хмуро кивает Серый. – Значит, всё, что сделал с тобой Михась – правда?

Огонёк в глазах Тимура сразу же тухнет.

- Да, - неохотно отвечает он и делает вид, что рассматривает ручку обувницы. – Ты не думай, он нормальный…

- Он маньяк! – возражает Серый.

- Нет. Уж поверь, я знаю, какие они – настоящие маньяки. Прапор и Михась меня от одного такого спасли, - перебивает Тимур и ежится от воспоминаний. – Михася просто прёт от вида крови. Он этот… как его?.. Короче, фетиш у него такой…

У Серого темнеет в глазах. Он отлично знает, что это за фетиш - садизм.

- Он что? – от волнения голос садится до хрипа. – Он… Верочку?..

Тимур не дает разыграться воображению:

- С ума не сходи. Он её любит и не трогает, - и неохотно добавляет: - Он – меня.

Серый падает с пуфика.

- Режет он меня, дебил! – оскорбляется Тимур, увидев его лицо, и добавляет: - Он опытный и себя контролирует. Ну, большей частью. Прапор знает, кстати, ты не думай. Он, собственно, про Михася рассказал. Иногда даже подсказывает, когда надо... Ну, подтолкнуть. Есть… признаки. Чего ты думаешь, Михася так приперло меня виноватить? У него просто уже свербело, а тут не универмаг, нельзя просто отлучиться за припасами. Я его увел, дал выпустить пар. Ему еще просто так резать не прикольно, настроиться надо. Так что это у нас уже ролевуха: я хамлю, он ставит меня на место, я от первой царапины блею – и мания ликует. Он теперь месяц будет ходить и мурлыкать.

- А ты? Как же ты? – лепечет Серый.

- А что я? – Тимур опускает голову, хмурится и разглаживает складки на брюках. – Я не сахарный. Терпел, как видишь. На него редко находит, всё заживает, даже шрамов не остается. Да и лучше уж я, чем Олеся или Верочка. Плюс выгод больше.

Серый категорически не понимает, какая выгода от такого человека. Зачем вообще держать подобную личность в группе? Да и сам Тимур в его видении вовсе не выглядел довольным, а очень даже наоборот.

- Серый, ну башкой-то думай! Прапор и Михась то ли давние друзья, то ли вообще дальние родственники. Они с самого начала вместе ходят. Да и когда всё началось, Михась был реально полезный. Он при виде крови капитально дуреет и дерется, словно отбитый наглухо. Если бы не он, тот универмаг мы бы не заняли. Я же был громоотводом, когда ему приспичивало, а подраться было не с кем. Мне полагались привилегии. Просто ты - дундук ненаблюдательный, не замечал, что мне всегда доставалась лишняя гематогенка, - выдает Тимур и хохочет.

Смех у него слегка истерический. В глазах блестят слёзы. Серый молчит, не зная, что говорить на такие откровения.