― Не думаю, что в этом есть необходимость. Но голову бы включить не мешало.

― Простите?

― Здоровье, Архипова. Мы говорили об этом только утром, я думал, ты всё поняла.

― Я просто забыла поесть, такое случается.

― Ты не ела почти двое суток. Такое НЕ случается. ― говорит максимально спокойно, по крайней мере, пытается, но глаза выдают такой дикий огонь, что моментально становится не по себе.

― А, может быть, у меня сахарный диабет, а ты меня сладким кормишь! ― не знаю, когда успела перейти на «ты». ― Или проблемы с сердцем! Или, не знаю, беременность!

ГОСПОДИ, ЧТО Я НЕСУ?

― А у тебя беременность?

― Нет! ― почему я на него кричу?

― Тогда всё в порядке. Я проверил твою карту.

― Что? ― я ослышалась или… ― Мою карту?

― Да, Полина, твою карту. Потому что, когда мой сотрудник падает на территории моего отеля в обморок, обычно я запрашиваю его медицинские данные и вызываю для осмотра врача, чтобы понять, что, черт возьми, с ним не так.

И это звучит слишком логично.

Огнев одним выстрелом в прах рассыпает все мои аргументы.

― Я уволена? ― спрашиваю очевидное.

Потому что так кричала, что, наверное, на месте Егора любой другой уволил бы уже давно. Особенно ту, что по сути никто и зовут её никак. Заодно избавился бы от кучи свалившихся на голову проблем. Двух зайцев одним выстрелом, как говорится.

― Нет. Но завтра ты не выходишь. И на сегодня можешь быть свободна.

― Но девочки…

― Справятся один день без тебя, ― тоном, который не терпит возражений.

― Хорошо. Вызову такси.

― Я отвезу тебя сам.

Он серьезно?

― Лучше я всё-таки вызову такси.

― Я твой босс, помнишь? ― и это должно означать, что… ― Жду тебя в машине.

И так смачно хлопает дверью, что все вопросы моментально вылетают из головы.

Все, кроме одного.

А как же салат?

5. Глава 4

Полина

Обещанный салат, к слову говоря, заботливо поджидал меня в машине. И пока мы ехали ― не больше двадцати километров в час ― Огнев заставлял меня его жевать.

Я не любила листья. А их в этом жалком недо-цезаре было ну слишком много. Зато вот на курице и сухарях повара ну разумеется сэкономили.

― Кто такое вообще ест? ― не выдерживаю.

― Тот, кто следит за своим здоровьем.

― Или тот, кто пытается быть козлом, ― шучу шепотом, и почти тут же съеживаюсь, ощущая на себе испепеляющий взгляд Егора, потому что осмелела ещё не настолько.

― Ешь. Я не шучу. Иначе завтра можешь не выходить.

Это срабатывает. Правда. Огнев, злодей, давит на самое уязвимое. Мне нужна эта работа. Катастрофически. И терять её из-за дурацкого салата? Только по этой причине съедаю всё до листика. И когда подъезжаем к подъезду, чувствую себя уже намного лучше.

― Спасибо.

― Пожалуйста, ― короткое.

И безо всяких там: «в следующий раз думай головой» или «не забывай питаться, иначе приставлю к тебе охрану». Поэтому выхожу из машины и хлопаю дверью. Спорт кар Огнева почти моментально срывается с места, за какую-то секунду преодолевая двор, и это совсем не двадцать километров в час. Точно нет.

Дома почти до глубокой ночи играем с папой в шашки, пьем безалкогольный глинтвейн ― в конце лета, да ― и по сотому кругу смотрим горячо любимые нам обоим Войну и мир. Идеальный вечер, который мы повторяем каждую среду. И, если бы не усталость, которая всё-таки накрывает, и не работа, на которую я обещала Егору выйти, мы бы сидели так с ним до самого утра. Потому что такие моменты для меня бесценны.

Перекусив яблоком и, приняв теплый душ, заваливаюсь в постель и, как бы не хотелось ещё немножечко помечать об Огневе, почти сразу проваливаюсь в сон. Лечебный, по всей видимости, потому что утром чувствую себя такой наполненной, будто без преувеличения готова свернуть и моря, и горы. А, может, это потому, что съедаю с десяток папиных блинчиков с шоколадной пастой и выпиваю около литра свежего кофе.