Я хорошо знаю такой типаж парней. Причем, не понаслышке. Мой родной отец живой тому пример. Мама мне никогда не рассказывала историю их любви, но зато за нее это сделала ее подруга, Тома, когда я жила у нее какое-то время. Собственно, так я и узнала, что моим настоящим папой является Ямпольский Олег.

Девчонки вокруг него стайками вились в универе, а он, вот, взял и запал на мою маму, провинциалку из маленького городка. Ухаживал красиво: цветы дарил, в кино водил… Неудивительно, что умница и красавица Аля потеряла голову и залетела…

Правда, отчасти мама сама виновата — может быть, стоило ему рассказать о беременности, но она скрыла. Тетя Тома говорит, что мой отец вряд ли бы оставил ребенка, скорее всего, отправил бы на аборт. Тяжело слушать такие вещи, когда этим самым нежеланным ребенком являешься ты сама.

История матери оставила на моей душе неизгладимый отпечаток. А еще страх того, что никому нельзя доверять. Мужчинам, тем более.

Вчера всю ночь думала об этом. Думала о Ремцове, о своих чувствах к нему. И пришла к выводу, что не могу дать им волю. Для Льва это может быть забавным приключением и кратковременным увлечением, а я… Если я полюблю, то с концами. Прекрасно знаю себя и свое сердце — впустить кого-то, а потом собирать себя по осколкам выше моих сил. Мне бы с реальными проблемами в своей жизни разобраться, только потом заводить романы.

Или не заводить. Опыта матери более чем достаточно. Крышесносная любовь только в книгах может быть счастливой, на деле же она не приносит ничего, кроме горьких слез. Я прекрасно помню, как мама ночами напролет ревела в подушку, а потом впадала в депрессию.

Мне ничего не оставалось, как познавать эту жизнь самой, наверное, поэтому я так рано повзрослела. Слава богу, моя Пушинка совершенно другая. Пусть так пока оно и остается, ведь детство у человека — самая счастливая пора.

— Лиса, ну ты идешь??? — зовет меня Полина и нетерпеливо переминается с ноги на ногу. — Там и для тебя кое-что есть.

— Для меня? — спрашиваю, поднимаясь с кровати. Поля вместо ответа хватает меня за руку и тащит в гостиную. Даже халатик накинуть не успеваю, выхожу в своей короткой пижамке с фламинго.

— Привет, соня, — ухмыляется Лев и тут же окидывает мои голые ноги оценивающим взглядом.

Ох, Ремцов, ну почему ты такой… темпераментный? Ничего не оставишь без внимания! Интересно, он только со мной такой или… Почему-то, хочется думать, что только со мной. Губу раскатала, как же!

***

— Привет, соня, — ухмыляется Лев и тут же окидывает мои голые ноги оценивающим взглядом.

Ох, Ремцов, ну почему ты такой… темпераментный? Ничего не оставишь без внимания! Интересно, он только со мной такой или… Почему-то, хочется думать, что только со мной. Губу раскатала.

— Что ты делаешь? — чтобы как-то переместить фокус со своих ног, киваю на руки Льва. — Не знала, что ты умеешь пользоваться отверткой.

— Я много чего умею, малыш, — взгляд Льва темнеет. — Могу на досуге продемонстрировать свои способности. Не пожалеешь.

Чувствую, как горят щеки от его слов. По интонации Ремцова понятно, что за смысл он в них вкладывает. И не стыдно при ребенке?

— Алиса, это тебе, смотри! — ситуацию спасает Пушинка. Она нетерпеливо тычет в сторону букета белых роз, лежащих на столе, и тянет меня туда. — Такие красивые, да?! Белые!

— И колючие, — подмигивает ей Ремцов. — Подстать твоей сестре. Специально взял розы с самыми длинными и острыми шипами.

Хмыкаю, пытаясь сдержать улыбку. Все мое возмущение вылетело в трубу, стоило увидеться с Ремцовым. Как он так умеет? Какие-то секретные приемы пикаперства или все дело во взгляде, каким Лев на меня смотрит? И эти жесты, ухаживания… Сложно оставаться снежной королевой, когда Ремцов топит лед в моем сердц.