Колька подошёл ближе, заглянул за отгородку. К нему боком стояла давнишняя ведьмочка из животномагов, Аня. В этот раз она была в платье цвета сена, и была похожа на самый чудесный призрак, какой только Кольке доводилось видеть. У её ног лежали спутанные ремешки, похожие на странную сбрую.

– Пфффр! – кивнула костлявой головой кобыла, заметив хозяина.

Колька только теперь заметил, что она почти облиняла.

– Твой маг вернулся? – обернулась Аня. – А, это ты, ленивый птенец. Знала бы, что кобыла твоя, не стала бы так торопиться. Учти, только ради неё стараюсь! Бедняжке ужасно неудобно в плоти ходить. Как ты вообще додумался оживлять её, предварительно не очистив?

Колька молча разглядывал свою скотину. Голова радовала белизной черепа, кривоватые после нелёгкой службы кости очистились от вонючих ошмётков, осталось только отполировать и местами укрепить. А снизу на рёбрах прилепился…

– Слизнявый Пачкун! – слизняк размером со среднюю собаку медленно пульсировал, намертво вцепившись в последний кусок плоти.

– Что?! Сам ты слизнявый пачкун! – надулась Аня, даже отвернулась, сложив руки на груди. Потом не выдержала, повернулась обратно, наставила на Кольку пальчик. – Между прочим, это Лизька, мой выпускной проект, я с ним уже два года вожусь. Если ты не заметил, у него каменные рожки и мшистая бородка, и в отличии от всяких тварей он не плюётся слизью, гадит только в лоток и не оставляет липких следов. Ну, почти не оставляет.

Хорошо, что между слизняком и Колькой была перегородка, иначе он бы сначала пульнул в него заклинанием смерти, а уже потом стал разбираться, что за зверь перед ним. Воспоминания о первой и единственной встрече со слизнявым пачкуном были очень яркими.

Первое удивление прошло, Коля выпустил второй светящийся шар и присмотрелся к Лизьке получше.

Действительно, с одного конца торчали кручёные бараньи рога, с твари не капал моментальный клей, да и гнилым луком, как от всей нежити, не воняло. Пахло ночными фиалками и мёдом, и явно не от слизняка, а от его хозяйки.

– Прости, обознался, – примирительно поднял руки Колька. – А что твоя Лизька умеет?

– Лизька мальчик, – поправила Аня, всё ещё дуясь. – Он гибрид нескольких видов нежити, питается мёртвой плотью и лает в случае опасности. Я хотела сделать его травоядным, чтобы он мох со старых зданий счищал, но не вышло, он только бороду отрастил.

– Полезный зверь, – хмыкнул Коля. Аня смотрела обиженно, и он решил уточнить. – Правда полезный! Кобыле он вон помог, ректора спас. А то он причитал, что разорится на аренде городских конюшен. Да и вообще, мало ли таких упырей и скелетов недолинявших бродит…

– Вообще-то нормальные некроманты в заклинание консервацию или очищение закладывают, – посмотрела она скептически. – А кобылу твою зовут Дуся.

– Так и я заложил! Но тот фермер…

Коля рассказал историю с кобылой, потом про двоюродную бабушку с непроизносимым именем и разные случаи из практики. Аня смеялась, хихикала и испуганно охала, когда дело дошло до слизнявого пачкуна.

– Что, прямо в руку тебе вцепился? – Аня уставилась почему-то на левую его руку так, будто ожидала увидеть деревянный протез.

– Ну, я же в защитной куртке был, ещё и щит выставить додумался. Но потрепала она меня изрядно, да. Я потом лысый ходил и все деньги на новую защитную экипировку потратил, – пожал плечами Коля.

Они с удобством сидели на квадратных блоках сена, что стояли в углу с попонами. Лизька на поводке мурлыкал у ног Ани, Стешка сидела между ними и блаженно подставляла почесать макушку то одному, то другому под руку. Дуся топталась в стойле, иногда выглядывая из-за перегородки. Открытые настежь ворота с обоих концов конюшни создавали сквозняк, зато и запах мертвечины почти ушёл. С утра бытовики наведут порядок, и конюшня снова будет благоухать сеном и хрустеть свежими подстилками.