– Вы могли оставить её на институтском кладбище, студент, то есть, выпускник. Вот, отдайте это коменданту женского общежития, вам помогут.

Колька с недоумением посмотрел на клочок бумаги. С одной стороны, судя по обрывкам фраз, шёл текст женского романа: «…она вздохнула… грудь колыхнулась… он припал к устам…».

С другой стороны рукой ректора была приписка: «Студентке Светлоокой зайти в конюшню со своим питомцем».

Что за студентка и зачем приходить непременно с питомцем, Коля гадал всю дорогу до женского общежития. Там обитали девицы, которым воспитание либо родители не позволяли жить в общей общаге. Коля им сочувствовал – они пропускали столько веселья, от упырей в коридорах по ночам до гонок на оживших тазах по выходным.

– Угу. Передам. К вечеру будет готово, – взглянув на бумажку, кивнула комендант головой с короткой розовой стрижкой, поправила лямку розового сарафанчика и поиграла бицепсами. Говорили, она из эльфов, но Колька не верил: эльфов высотой больше двух метров и с горой мышц на зависть вымершим троллям не бывает. Хотя, может, они как раз от зависти к таким вот эльфам и вымерли?

Делать было нечего. Колька уже отоспался с утра и был готов к обеду и новым подвигам. Он сверился с блокнотом – по графику за следующим ингредиентом выезжать завтра, а сегодня есть время найти подходящее для костлявой кобылы седло. Ну а что? Личный транспорт, который не боится нежити и кладбищ, стоит того, чтобы снарядить его, то есть её, наилучшим образом!

Но денег на седло не хватило – трёх медяков с трудом хватило на обед.

Колька сидел в «Хриплой крысе» и грустил над бутербродом. Стешка улетела добывать пропитание, хотя Колька не представлял, зачем и куда пернатая скелетина ест.

– Привет, ну ты как? – нарисовался Витька. В кои-то веки он расчесал свои кудряшки, и теперь походил на взъерошенную курицу. – Чего киснешь?

– Того. Некромант я, если ты забыл. А все, кого я поднимаю, оживают навечно. – Колька опустил голову ещё ниже.

– Ну и что? Круто же! Вот представь, – воодушевлённо начал Ванька.

– Представил, представь себе! – зло стукнул по столу кружкой Колька. – Я не могу не использовать силу. Даже если пообещаю себе, тебе и самому ректору, даже если больше не сотворю ни одного ритуала. Всё равно она вырвется на свободу, понимаешь? Хочешь города, полные неубиваемых скелетов? Стада бродящих по полям и жрущих всё подряд гниющих коров?

– Ну чего ты, – обиженно надулся Ванька. – Я поддержать тебя хотел.

– Поддержишь, если у тебя есть что-то из этого, – Коля протянул другу список ингредиентов. Тот присвистнул и покачал головой.

На радость посетителям и к негодованию крыса Кеши, вслед за посетителем в таверну влетела Стешка с мышкой в клюве, у-фукнула и бросила добычу Ваньке на голову. Быть может, хотела и его научить сложному делу мышиной охоты? Колька даже пожалел, что рядом нет никого из животномагов, чтобы перевести наставительные причитания совы. Оказанной чести Ванька не оценил и заявил, что больше с Колей не разговаривает.

С наступлением темноты Колька вернулся в институт. Стешка у-фукала где-то на дереве, с которого не так давно сама же сняла котёнка. Из общежития доносились вопли, визги, хохот – обычное дело под вечер. Идти к весельчакам не хотелось, и Коля отправился проведать свою кобылу.

К конюшне было ещё темнее, чем на улице. Всех животных, кроме Колькиной кобылы, до завтра перевели в город, и теперь здесь было тихо и пустынно.

Напротив одного из денников горел слабенький магический шар.

– Ну же, Лизька, бородатенький мой, рогатик ты замечательный, поторопись! – уговаривал смутно знакомый голос. – Мы так опять всё веселье пропустим! Генка наверняка уже доедает последний капустный пирог, про пиво я вообще молчу.