Мать девочки преобразилась: вся воспряла и даже зарумянилась, будто комплименты были адресованы ей самой. Оголенные плечи женщины, что выглядела немногим старше своего ребенка, гордо распрямились, подчеркивая ключицы.

Хотя, куда уж больше, божечки…

В этот момент Варежка пожалела, что не может закатить глаза. Поэтому просто повернула голову к главе влиятельной семьи, хозяину всея курятника, который тот притащил с собой.

– Мы рады, наконец, быть принятыми во дворце. – Кажется, и он немного расслабился, судя по распрямившейся складке на толстокожем лбу. – Вопрос важный, касается всего королевства, и мне бы не хотелось быть последним, кто донесет важную новость до Правителя.

Варежка почувствовала, как затвердели плечи Фэйта. “Сейчас он покажет вам, как на нашей территории топтаться”, – фыркнула она, радуясь, что не в состоянии разговаривать.

Будь она собой, настоящей, она бы показала всем, ух, она бы…

Беда была в том, что она не очень-то и помнила, кто она такая и на что вообще способна. Лишь знала, что на очень многое.

Все воспоминания, что остались при ней, касались ее семьи. А еще было знание, внушенное когда-то матерью: “У таких, как мы, нет возраста. Год за десять, сотня имен, одно чувство на всю жизнь, тысяча тайн и сознание, способное удивить даже тебя саму.”

Странные слова, сложный смысл.

“Ты будешь раскрываться, как лепестки лотоса, один за одним, а вместе с ними будут оживать твои знания и воспоминания”.

Мама, как же она там… Совсем одна, с тем, кто завладел ее душой…

Лисица неосознанно тоскливо заскулила и уткнулась влажным носом в теплую шею Советника.

Фэйт тут же протянул руку к рыжей шерстке и погладил так ласково, что показалось, будто через прикосновение посылает множество нежных искорок, проникающих под кожу и согревающих все тело.

Он всегда был к ней отзывчивым, потому она ему доверяла себя без оглядки, как и Амону, что стал ее спасителем в роковой день.

– Что ж, не будем терять время, – резко развернувшись, Советник направился к столу правителя и уверенно уселся в его кресло, подтягивая к себе стопку перевязанных листов и перьевую ручку. – Слушаю вас.

Зоракс поочередно уселись на свои места и покорно молчали, позволив говорить главе семьи.

“Зачем же тогда женщины вообще пришли?” – все никак не могла взять в толк лисица, наблюдая и слушая речи ивори Натаниэля, переводя взгляд с его дочери на собаку, что явно мечтала подпортить хвост лисе.

“Кто же из них хуже?” – все не могла решить кицунэ. Животное как раз сидело подле девушки, более того, в руках юной гостьи был поводок, удерживающий пса. Выходит, именно она его хозяйка?

Вон как нервничает, понимая, что питомец скалит зубки на Варежку. “Поделом ты вообще притащила его сюда, дурочка? Меня покровители любят, за меня они оторвут крылья кому угодно, даже такой красавице, как ты”.

За несколько лет жизни во дворце, на руках у самых влиятельных ирлингов королевства, Варежку избаловали. Она уверилась в своей власти над каждым, в своей безнаказанности и вседозволенности. С детской наивностью она принимала все это как должное, не заботясь о чувствах других. Исключением были лишь двое - Правитель и его Советник. Ради них кицунэ, не раздумывая, отдала бы все.

Что такое верность? Она еще не понимала. Но уже была пропитана ей насквозь, сотканая из нее. Пройдут года, и это чувство, подкрепленное развитием личности, ростом духа, заиграет множеством граней.

А пока, ей, наконец, надоело слушать про человеческие плодородные земли и невероятные возможности ирлингов, если они решат расширить территории в сторону нижних земель.