Королева уходит со свитой в столовую. Мне бы тоже не мешало подкрепиться, ведь завтрак я пропустила. Но я не могу так просто уйти. Стадион пустеет, всё ещё брожу между лавок и заглядываю под каждый куст, надеясь, что вор припрятал сумку где-то рядом. Увы, ничего нет.

— Мира, ты чего? — окликает меня Лаура, когда я чуть ли не в слезах сажусь на скамейку. — Ты что-то потеряла?

— Сумку с учебниками.

— Уверена, что оставила её здесь? — спрашивает она, и я киваю.

— Кто-то забрал её.

— Если так, то ты её уже не найдёшь, — выдаёт Лаура то, во что я сейчас совершенно не хочу верить.

— Я не могу сдаться.

— Не упрямься. Не загоняй себя. Это всего лишь учебники.

— Нет. Там кое-что ценное. Очень ценное для меня, — вздыхаю я, и Лаура испуганно хмурится. — Единственная вещь, что осталась от мамы.

— Мира, — тянет она чуть ли не со слезами на глазах. — Мне очень жаль, но её здесь нет. Ты же и сама это видишь.

— Вижу, — признаюсь я.

— Пойди поешь, пока обед не закончился. А потом, если хочешь, вместе где-нибудь поищем.

— Спасибо, не нужно. Если кто-нибудь увидит, что ты мне помогаешь, может случиться беда, — шепчу ей, помня, что я всё ещё в числе врагов короля.

— Давай я хотя бы еды тебе принесу?

— Не нужно. Ты права, тут я ничего не найду, так что сама пойду в столовую, — с горечью говорю подруге и отряхиваю немного испачканную форму.

Мы доходим с Лаурой до угла главного корпуса, а затем расходимся разными дорогами. Мой путь лежит в столовую, где наверняка сейчас куча адептов. Идти туда совсем не хочется, но с голоду помирать я не собираюсь.

Сжимаю кулачки, распрямляю спину и велю себе быть смелой.

Едва вхожу в столовую, как адепты пялятся ещё больше, обсуждая новые и новые слухи. И про щит говорят, и про профессора, и про выступление Тины.

— Вот она, вот! — шепчутся они, а я стараюсь не обращать внимания.

Ищу глазами Лаоса, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Увы, его нигде нет. Может быть, уже поел или попозже подойдёт?

Тихо вздыхаю и занимаю очередь у раздаточного стола.

— Чего желаешь, голубушка? — обращается ко мне повариха, как к дочке, и я прошу дать мне варёного картофеля с салатом.

— А как же мясо? Свежее, вкусное! И пирожок возьми. Чего ты скромничаешь? Это же бесплатно. Сладкое полезно для ума, — суетится добрая женщина, и мне становится тепло на душе от её заботы.

— Спасибо, — улыбаюсь ей, — Вы очень добры.

— Дочку ты мне мою напоминаешь, — смеётся она и добавляет сверху ещё один пирожок. Вот как я это съем?

Смеюсь и тут же чувствую, будто спину огнем опаляет.

Обернувшись, натыкаюсь на пылающий гневом и злостью взгляд Арса, важно восседающего за столом в окружении своих приспешников. Он не ест и не пьёт. Пристально наблюдает за мной, и от огня в его глазах становится не по себе.

Отворачиваюсь, хочу отделаться от этого неприятного чувства, но не могу. Его взгляд будто намертво вцепился в меня.

И я понимаю почему. Жертва, на которую он объявил охоту, вдруг перестала быть изгоем. Стала той, кто выпустил серебряный щит. Той, за кого заступился профессор. Той, перед кем извинилась королева.

Я даже подумать боюсь, как его всё это бесит. Я ведь должна быть раздавлена. Должна сжиматься в комок и рыдать, а я пришла сюда, расправив плечи, и собралась обедать как ни в чём не бывало. Ещё и стою, улыбаюсь.

Он в гневе, а мне становится страшно. Даже думаю о том, чтобы попросту отсюда уйти, пока не случился пожар, но я ведь обещала себе перестать бегать.

Забираю у женщины поднос, вежливо кивая в знак благодарности и улыбаясь, иду к столу, и чувствую, как воздух вокруг становится гуще, а зал стихает так быстро, что я снова слышу эти шаги.