Хочу его стукнуть за неуместный смех на отцовской могиле. Это форменное неуважение!

- Малышка, ты думаешь, я и вправду буду отчитываться перед тобой? Шла бы ты отсюда, пока я ещё добрый.

- Понятие доброты тебе не свойственно , - отвечаю быстрее, чем успеваю сообразить.

- Это правда, - на удивление покладисто соглашается Каллахан. И, выдержав небольшую паузу, добавляет. - Я тебе не верю, монстр. Представь себе, буквально кожей чувствую твою ложь. Даю тебе ещё одну попытку рассказать, зачем припёрлась на могилу национального героя в такой поздний час.

Чувствую, как в крови растекается по телу горячая злость. Она обжигает, доставляет неудобства и хочется выплеснуть её наружу. Поджимаю губы, сжимаю пальцы в кулаки и выплёвываю каждое слово в его идеальное лицо:

- Не. Твоё. Собачье. Дело.

Всё внутри меня умоляет Каллахана оставить меня наедине с отцом. Я не особо верующая, но в данный момент взываю ко всем богам с просьбой убрать Тэйрана отсюда хотя бы на время.

Но боги играют со мной злую шутку.

- Уйду, - хмыкает Каллахан и медленно приближается ко мне.

Один шаг.

Другой.

Третий.

Становится вплотную и тянет руку к моему лицу.

- Спасибо, - уклоняюсь я от протянутой ладони. Ощущаю от него скрытую опасность, но желание остаться здесь одной перевешивает осторожность. - Можешь идти.

- Только взамен позволь небольшую вольность, - краешки губ Каллахана подёргиваются, пытаясь скрыть рвущуюся наружу ухмылку.

Отвожу глаза, делая вид, что не заметила. Сейчас лучше соглашаться с ним во всём. Тогда на самом деле уйдёт.

- Валяй, - неохотно отвечаю, а уже через пару мгновений отчаянно жалею.

С ума сошёл, зверюга!

Стоило мне ответить, как это чудовище, этот чешуйчатый мерзавец притянул меня к себе и поцеловал!

Жёсткие губы, горячие настолько, что едва не оставили на нежной коже ожоги, впились в мои требовательным, грубым поцелуем!

Ладонь Каллахана легла на мой затылок, притягивая, управляя, не давая отстраниться.

Мысли превратились в полнейший хаос, а тело неожиданно перестало сопротивляться. Руки повисли безжизненными плетями, позволяя ему творить сущие непристойности!

Язык Тэйрана нагло вторгся в рот, захватывая, исследуя и подчиняя.

Растерянная, потерявшая саму себя в пространстве, я стою неподвижно, не поддаваясь его порочному очарованию, но и не думая сопротивляться.

- Хорошая девочка, - хрипло шепчет Каллахан, с явной неохотой отстраняясь.

Прижимается лбом к моему лбу, жарко выдыхая в мои губы.

Ладонь, помедлив, ослабляет хватку, и он делает шаг назад, слегка покачиваясь.

И только сейчас до меня доходит весь ужас случившегося.

Тэйран Каллахан поцеловал меня на могиле папы!

Это… это не просто неуважение, это сущий кошмар!

Ладонь взметнулась вверх, но застывает на полпути, ловко перехваченная рукой Каллахана. Тёмные глаза сверкают превосходством, а слова, вылетевшие из его рта, ранят похлеще острого ножа:

- Как я и думал, Дарина Мон-Стерр. Ты такая же, как и все. Пытаешься со мной воевать, но стоит проявить к тебе хоть каплю жалости, и ты сдаёшься. Глупый, ненужный балласт, от которого следует избавиться.

- Подонок!

Осознав, что только что произошло, я едва не рыдаю. Слёзы безостановочно текут по моему лицу, но лишь ещё сильнее утверждают Тэйрана в его жестокой правоте.

- Разве? - фыркает он, глядя на меня как лев на букашку под его массивной лапой.

- Ты унизил меня прямо перед папой!

Я не успеваю сообразить, что проболталась, и спохватываюсь лишь тогда, когда Каллахан меняется в лице.

Красивые черты искажает тень, и он, помедлив, переспрашивает.