Оказалось, чтобы добраться до улицы дю Фур, нужно было пересечь почти весь город вместе с островом и двумя мостами. И заплатить пошлину на каждом из них. Этот путь в экипаже казался просто непреодолимым. Луиза приняла разумное решение нанять на набережной портшез за пять су. Сейчас это казалось меньшим злом. По крайней мере, носильщики точно знали дорогу. Старый Пьер остался с каретой, а парни понесли за портшезом сундук.

При каждой заминке с движением сердце Луизы болезненно замирало. Больше всего на свете она хотела достичь, наконец, дверей отеля герцогини, но и больше всего боялась. Теперь этот страх просто подавлял. Стал почти нестерпимым именно сейчас, когда должно все решиться. Как ее примут? В уединении портшеза Луиза надела тетушкин жемчуг, и теперь беспрестанно трогала ожерелье кончиками пальцев, удостоверяясь, что оно на месте.

Наконец, портшез опустили на землю. Луиза опасливо выглянула из-за суконной шторки. Носильщики остановились перед запертыми коваными воротами, через которые просматривался квадратный внутренний двор и роскошный дом в два этажа. Огромные окна под изумительными сандриками, изящные люкарны в обрамлении искусной резьбы, у подъезда — статуи двух львов и кадки с самшитом на каменных тумбах.

Во рту пересохло. С замиранием сердца Луиза увидела, как к воротам вышел лакей в зеленой ливрее, переговорил с одним из ее людей и удалился, гордо выпятив подбородок. Ушел докладывать.

Пришлось освободить портшез, потому что носильщики за простой требовали дополнительную плату. Луиза вышла на дорогу и стояла у запертых ворот рядом с собственным сундуком. Но старалась не думать об этом. Всего лишь несколько минут — и все закончится.

Лакей, к счастью, вернулся быстро, и Луиза с ликованием наблюдала, как он отпирает калитку. Вместе с сопровождающими она пересекла мощеный камнем внутренний двор, поднялась по ступеням мимо каменных львов и оказалась в роскошной мраморной прихожей. Полированный пол в черно-белую шахматную плитку отражал свет из окон, почти как зеркало. Слева виднелась широкая каменная лестница с резными перилами. Какое-то время Луиза просто стояла посреди коридора, то и дело нервно трогая жемчуг, но к ней никто не выходил. Сердце мучительно колотилось.

Наконец, послышались шаги. Луиза приготовилась приветствовать мадам, как полагается, но к ней спустилась всего лишь горничная в белом переднике, приколотом к серому платью:

— Ее светлость еще не поднимались и принять вас не могут. Вы не в приемный час.

Сердце оборвалось. Луиза нервно сглотнула:

— Я подожду, сколько нужно.

Горничная смерила ее холодным взглядом, кивнула:

— Как угодно, сударыня.

Девушка ушла, и Луиза снова осталась одна. С каждой минутой настроение ухудшалось, в груди копилась тревога. Луиза сидела на кушетке у стены и смотрела, как ее провожатые топтались у ворот, как сиротливо стоял сундук. Она достала из-за корсажа заветный футляр, открыла на мгновение, любуясь необыкновенной жемчужиной. Брошь служила доказательством, что все это не приснилось. Что была судьбоносная встреча в ночном лесу, была мадам де Ларош-Гийон. И герцог де Виллар, которого Луиза мечтала увидеть еще хотя бы раз. Хотя бы мельком… Пусть даже он ее совсем не узнает.

Луиза не знала, сколько времени прошло, лишь заметила, как переместились тени во дворе. Должно быть, подбиралось к полудню. Наконец, вновь послышались шаги, но это снова оказалась не герцогиня. В прихожую спустилась высокая черноволосая девица в дивном лиловом платье с невесомой шемизеткой, собранной у ворота нежным облаком. Она едва заметно кивнула Луизе: