― Я перезвоню позже, ― быстро произносит Артем и отключается.

― Ладно…  ― роняю я в пустоту.

Кто она ему?

Подруга? Коллега? Любовница?

А кто я такая, чтобы задаваться этими вопросами?

13. Глава 13

Меня страшно мутит. Ребра сжимает, сдавливая, суматошливая боязнь. Я стою у распахнутых окон, жадно глотаю накаленный воздух, он лавой стекаем по стенкам горла, обжигая внутренности.

Скоро мой выход на бис, а мне кажется, что я забыла, как ходить. Мозг активно посылает команды в нижнюю часть тела, однако ноги непослушны, несгибаемы, словно застыли в смоле.

Катя снуется позади, поправляя мою фату и прическу: по отдельности укладывает каждую прядку… как будто это нечто очень важное, и без ее стараний мое появление на публике будет бессмысленным. Я думаю, таким образом моя драгоценная подруга отвлекается от сконцентрировавшейся остроты в атмосфере.

Так тихо, веет трауром, словно мы готовимся к похоронам.

Похоронам моей свободы.

За сегодняшний день мама не проронила ни звука. Выглядит она сногсшибательно в красивом нежно-лиловом платье-футляре и с легкими завитыми локонами, хоть замуж ее выдавай вместо меня. Однако через нанесенные на щеки румяна прорисовывается обморочная бледность. Мамуленька не приняла моего брака с Артемом. Не зная истинных мотивов этого союза, прислушалась к тому, что я ей наговорила ― какую-то чушь завернула в конфетный фантик и вынудила посмаковать эту горечь лжи.

Она и посмаковала, проглотила, смирилась, но не приняла.

Подготовку к церемонии я перенесла более-менее благодаря успокоительным капелькам и ароматерапии. Эфирные масла лаванды, пачули и жасмина положительно сказались на настроении. Думаю, с моим внутренним состоянием могло быть гораздо хуже, и вместо парализующего страха, сковавшего мышцы, я бы металась от стены к стене в несмолкаемой истерике.

Деревянные резные двери цвета слоновой кости открываются.

― Пора, Ксюшенька, ― не задерживая надолго взгляд на мне, сообщает Елизавета Григорьевна.

Я судорожно вздыхаю и протягиваю Кате руку, чтобы она помогла мне без происшествий добраться до прибывших гостей. А их ― тьма тьмущая. Даже когда толпа показывается издалека, мне резко плохеет. Мои подкашивающиеся ноги и высокие шпильки ― понятия несовместимые. С одной стороны меня поддерживает за локоть подруга, а с другой пристраивается мама. Я тянусь к своей шее рукой, морщусь от противного ощущения першения под кожей и прошу стакан холодной воды.

Тошнота подступает к горлу, когда я обвожу отуманенным взором украшенную территорию патио. Красочная лужайка утопает в цветах, лентах, воздушных шарах. Над декорациями провели тщательную работу, каждая мельчайшая атрибутика торжества ― произведение искусства.

Вдоль белой ковровой дорожки, ведущей к свадебной арке, выставлены в два ряда скамьи и стулья. Не видно ни одного свободного местечка! Единственное, что здесь живое, настоящее ― это музыка. Дуэт скрипачей исполняет волшебную композицию, грациозное, ласкающее слух звучание трогает за душу. На глаза невольно наворачиваются слезы.

На какую-то секунду в голове задерживается идиотская мысль: вдруг сорвется даже подставная свадьба, и я помру с клеймом брошенной невесты?

А затем я вижу его.

Артема.

Он словно был рожден для того, чтобы носить свадебный смокинг. Костюм идеально сидит по фигуре, подчеркивая авторитетность мужчины. Невзирая на то, что между нами происходит, я адекватно оцениваю его безупречную красоту и респектабельность. С уложенными назад волосами ему очень идет. Как и с адресованной гостям лучезарной улыбкой, играющей на губах.